фараона, сколь угодно любознательного, по той простой причине, что это 
потребовало бы резкого отступления от традиционного египетского образа мысли. 
Какой цели, сообразной с желанием египетского фараона, могло послужить подобное 
предприятие? Для каждого, кто знаком с нравами и обычаями египетских фараонов, 
совершенно очевидно, что такой цели нет и не могло быть».

Странно наблюдать такую самонадеянность со стороны видного египтолога, 
полагающего, что он может точно предсказывать поведение фараонов, как будто все 
они были бесхарактерными персонажами с закосневшим и неизменным складом 
мышления. Это особенно несправедливо, когда речь идет о XXVI династии, в 
которой фараон Нехо был одним из самых ярких правителей. За этот период в 
Египте произошли огромные перемены, связанные с возросшим интересом к 
внутренней части африканского континента, права на которую оспаривались 
враждебным королевством Нубии (Мероэ). Греческие торговцы и путешественники 
существенно расширили представления египтян о мире Средиземноморья. Наряду со 
своим флотом в Средиземном море Нехо построил военно-морской флот (несомненно с 
помощью греков и финикийцев) для патрулирования Красного моря. По утверждению 
самого Ллойда, Нехо был заинтересован в восстановлении торговли с Пунтом - 
одним из традиционных торговых партнеров Древнего Египта, богатой областью в 
Сомали на Африканском Роге напротив Аравийского полуострова. Нехо был так 
убежден в важном значении торговли в Красном море, что даже попытался построить 
древний аналог Суэцкого канала, соединяющий его со Средиземноморьем. В любом 
случае попытка оказалась слишком дорогостоящей и проект был закрыт, хотя 
впоследствии его осуществили персы при правлении императора Дария (522-486 гг. 
до н. э.).
Таким образом, финансирование экспедиции вокруг Африки полностью согласуется с 
другими мероприятиями в области внешней политики во времена правления фараона 
Нехо. Побудительной причиной, столь трудной для понимания Ллойда, очевидно, 
были коммерческие интересы. Когда нубийская империя Мероэ отрезала Египет от 
внутренней части континента, у египтян возникла потребность в поиске других 
маршрутов для получения товаров из Африки. Путешествия на запад были особенно 
притягательными еще и по другой причине. Атлантическое побережье Испании уже 
славилось своими богатыми залежами серебра, однако торговля находилась в 
исключительном ведении независимого финикийского государства Карфаген. Плавание 
вокруг Африки могло бы открыть для Египта «черный ход» к богатствам Атлантики… 
если бы только оно не оказалось таким долгим.
Мы можем представить себе финикийского Колумба, объясняющего цель экспедиции 
при дворе фараона Нехо; мореплаватели одновременно исследуют все побережья 
Африки и найдут новый маршрут в Испанию. С учетом неудачи своей попытки 
строительства Суэцкого канала Нехо вполне мог поддаться искушению и выделить 
средства на это новое предприятие. Это вовсе не означало, что он был 
«властителем-философом», финансировавшим абстрактные географические 
исследования в глобальном масштабе, как явствует из карикатуры, нарисованной 
Ллойдом. Сам Нехо, вероятно, не больше верил в научную ценность морского 
путешествия, чем Фердинанд и Изабелла, испанские монархи, верили в предложение 
Христофора Колумба. В обоих случаях затраты, казалось, оправдывали риск.



Слишком дальний поход?

Доводы Ллойда, связанные с чисто практическими трудностями мореплавания вокруг 
Африки, выглядят более обоснованными. Как мореходам фараона Нехо хватило 
мужества предпринять столь невероятное путешествие - тысячи и тысячи миль вдоль 
неизвестных побережий, не нанесенных на карту? Через сто лет финикийцы из 
Карфагена приступили к исследованию Африканского побережья с противоположного 
направления. Судя по всему, это занятие не вызывало у них большого восторга. 
Около 500 г. до н. э. карфагенский флот под командованием Ганнона проплыл на 
запад через Гибралтарский пролив и после основания ряда небольших колоний на 
побережье Марокко отправился в дальний поход на юг. Читая их собственный отчет 
о путешествиях (сохранившийся в греческом переводе), можно ощутить растущий 
страх людей по мере того, как они уплывали все дальше от дома. Они миновали 
берег, объятый пламенем (очевидно, в результате крупного морского пожара), 
прятались от камней, швыряемых туземцами, страшились звука ночных барабанов и в 
ужасе бежали от извержения вулкана. Однако они одержали верх над расой 
«волосатых и несмышленых людей», которых они называли «гориллами», откуда и 
произошло это слово.
Экспедиция под командованием Ганнона вполне могла достигнуть горы Камерун, 
которая является единственным действующим вулканом, видимым с побережья 
Западной Африки. Однако вскоре после этого карфагеняне повернули назад, сделав 
запись о том, что у них закончились запасы провизии. Двадцать лет спустя один 
персидский вельможа попытался пройти по их следам и совершить мореплавание 
вокруг Африки, но после многих невзгод и борьбы с сильными встречными течениями 
был вынужден отказаться от своих замыслов.
Во II в. до н. э. греческий мореход Евдокс предпринял еще одну попытку. Он 
вышел из Кадиса в Испании, подготовленный к всевозможным случайностям: в его 
команду входили плотники, врачи и даже танцовщицы для поддержания морального 
духа. Однако его корабль был выброшен на берег у побережья Марокко. Даже 
опытным португальским навигаторам XV века понадобилось 25 лет на подробное 
ознакомление с западным побережьем Африки, прежде чем они смогли доплыть до