что они видели на острове посевы маниоки (еще один южноамериканский злак). На 
острове Пасхи обнаружены и другие растения из Южной Америки, включая чилийскую 
пальму, которая некогда росла повсеместно, тростник тоторо, в изобилии 
произрастающий на озерах острова, который использовался для кровли крыш, 
изготовления маленьких лодок, одежды и канатов, а также таваи, лекарственное 
растение, которое, как указывает Хейердал, встречается в окрестностях озера 
Титикака в Боливии вместе с тростником тоторо.
С археологической точки зрения, Хейердал сосредоточивает внимание на чертах 
сходства между статуями острова Пасхи и монументами из Южной Америки. Он 
считает, что колоссальные стоячие камни, которым с помощью резца приданы 
человеческие очертания, характерны для доинкских культур к западу от Андского 
хребта (до XII века н. э.). К примеру, единственная в своем роде 
коленопреклоненная статуя, обнаруженная на окраине каменоломни Рано Рараку, 
имеет явные параллели со скульптурами Тиауанако в Боливии. В одной из своих 
последних работ Хейердал сравнил инкрустированные глаза статуй острова Пасхи со 
вставными глазами хеттских статуэток бронзового века, обнаруженных в Турции. 
Согласно его новой теории, этот обычай распространился от хеттов через 
финикийцев по просторам Атлантики в Древнюю Мексику и Перу, а затем попал на 
остров Пасхи.

Огромные статуи - не единственные впечатляющие монументы острова Пасхи; есть 
еще платформы, на которых были установлены эти статуи. Мегалитические стены 
платформ, сооруженные из блоков весом до нескольких тонн, сравнивались с 
инкскими каменными стенами в Перу. Некоторые параллели можно найти в Тиауанако, 
где древние строители возводили такие же замечательные стены еще до X века н. э.
 Хейердал рассматривает это как убедительное доказательство заселения острова 
Пасхи с южноамериканского континента:

«Ничего похожего (на стену платформы Наунау) не было обнаружено на островах 
Полинезии, но такая конструкция типична для мегалитических стен Южной Америки. 
Ни один полинезийский рыбак был не в состоянии даже представить себе такую 
стену, не говоря уже о ее строительстве. Она была воздвигнута в ранний период 
заселения острова, и вдохновителями строительства, вне всякого сомнения, были 
уроженцы Южной Америки».

Сами платформы часто строились в виде ступенчатых пирамид-, как известно, в 
Перу и Боливии есть много примеров подобной архитектуры.
Есть и другие, более будничные археологические свидетельства. Согласно 
Хейердалу, дома с каменными стенами, какие можно видеть на острове Пасхи, 
неизвестны в Полинезии. Самые крупные строения, описанные европейскими 
путешественниками, имели длину до 300 футов и напоминали по форме перевернутую 
лодку. Некоторые большие дома имели сводчатую (ступенчатую) крышу, другие 
жилища были наполовину подземными. Хейердал убежден в том, что ни один из этих 
типов строений и методов строительства не встречается в Полинезии, но все они 
пользовались широким распространением в Южной Америке.
Хейердал признает, что язык жителей острова Пасхи испытал несомненное 
полинезийское влияние. Нынешний язык островитян принадлежит к полинезийской 
группе, но мы, разумеется, должны иметь в виду, что из-за культурного влияния 
более поздних поселенцев и контактов с европейцами неполинезийские слова могли 
постепенно исчезнуть из первоначального наречия жителей острова. Поэтому 
Хейердал сосредоточивает внимание на самых ранних свидетельствах, таких, как 
записи, сделанные членами испанской экспедиции 1770 года. Звучание некоторых 
слов, записанных испанцами (к примеру, названия чисел от одного до десяти), не 
похоже на полинезийский или любой из ныне существующих языков Южной Америки. 
Тем не менее, подчеркивает Хейердал, оригинальное наречие жителей побережий 
Перу и Эквадора было вытеснено языком кечуа, когда инки покорили эти земли 
около 1450 года. Некоторые лингвистические параллели все же позволяют 
предположить связь с языками Южной Америки; например, название kumara для 
обозначения сладкого картофеля весьма похоже на ситаг, аналогичное по смыслу 
слово из языка кечуа.
Но самые важные сведения были получены в результате антропологического анализа. 
Участники норвежской экспедиции 1955 года взяли образцы крови островитян. 
Сравнение с образцами крови коренных жителей Америки и Полинезии привело к 
выводу, что остров Пасхи имел тесные связи с Южной Америкой. Дополнительное 
подтверждение можно найти в работе американского антрополога профессора Джорджа 
Джилла, который, по словам Хейердала, «обнаружил черты, отклоняющиеся от 
полинезийской антропологической нормы. К примеру, многие черепа имели челюстные 
кости, изогнутые в форме «кресла-качалки» - эта черта свойственна туземному 
населению Америки и нехарактерна для полинезийцев».



Полинезийские корни

Хейердал, безусловно, составил впечатляющий список родственных связей между 
островом Пасхи и Южной Америкой. Однако каждый из его доводов по отдельности 
был подвергнут сомнению профессиональными археологами. Критика его взглядов 
началась уже после экспедиции «Кон-Тики». Хотя Хейердал и его спутники 
совершили необыкновенный подвиг, требовавший немалого мужества и выносливости, 
он не мог служить образцом морских путешествий, предпринимаемых древними