тайник с философским камнем.
С наступлением христианства люди перестали любить его. Он стал птицей несчастья,
 предвестником катастроф, пожирателем мертвечины… Я думаю, он и был им — в 
ритуальном смысле, как грифы в Индии или кондоры в Перу.
До сих пор во Франции существуют некоторые плоские камни, не дольмены и не 
менгиры, а плиты, лежащие на земле наподобие каменной кровати с изголовьем, а 
иногда и с канавкой для стока. Их часто считают алтарями, где умерщвлялись 
жертвы, хотя скорее это парадные ложа мертвецов, откуда великим людям после их 
смерти предлагалось вернуться в лоно Люга с помощью его птицы — ворона, который 
был «переносчиком жизни в потусторонний мир?»
Цезарь писал, что галлы имели особую приверженность к Меркурию как изобретателю 
всех их искусств и ремесел и покровителю путешественников. Цезарь дал 
собственное объяснение, однако нам кажется, что искусства и ремесла сближали 
Меркурия с Люгом, несомненно, галлы именно поэтому и приняли его, единственного 
из римских богов. Не нужно слишком долго приглядываться к нашему «Меркурию», 
чтобы обнаружить за его спиной прежнего хозяина здешних мест — Люга.
Кельты тоже приняли его, и в кельтские времена существовал большой праздник 
Люга — «Люгнасад», в начале жатвы, что соответствовало нашему первому августа 
Прославлялась плодородная троица: Тарное, Эпона и Артос.
«Тарное» — это Тавр (Телец) — Оплодотворитель. Это также знак, созвездие, в 
котором находилось Солнце между 4450 и 2300 гг. до Рождества Христова. Это след 
времени, и верный след, поскольку он связывает бога «Люга» с периодом, когда 
Лигурия была кельтской.

«Эпона» — богиня лошадей Она оставила свое имя местности на берегах Сены — Эпон,
 и галльской героине Эпонине.
[12]

«Артос» — это Арктос (Урсос), Медведь, кутгьт которого отправляли в 
доисторических пещерах. Это и созвездие, вокруг которого обращается небесный 
свод..
Я не знаю, существует ли какая-либо связь между тем, что точка равноденствия 
находилось в созвездии Тельца и Солнце первого августа находилась в созвездии 
Девы и тем, что дева Эпона была одним из членов троицы, прославлявшейся в 
Люгнасад, но лошадь, которая ее сопровождала, это лошадь, которая была «Великой 
кобылицей», «Бельяром», «Баярдом» четырех сыновей Эмона (волшебный конь из 
поэмы XII века «Рено де Монтобан», иногда называемой «Четверо сыновей Эмона». — 
Прим пер), верховым животным посвятителей, знающих, творцов.
Как видим, Люг — это не мелкий божок, которому поклонялись на скорую руку, 
из-за преходящих суеверий. Его святилища и владения находились повсюду на 
Западе.
Хотя вторжения с юга, востока и севера рассеяли память об этих «владениях» 
практически повсюду на западе, они все еще отмечены на большей части Франции 
самим именем бога.
Первое кельтское вторжение — в 1700 или 1500 году до Рождества Христова — 
признавало эти имена (возможно, самим захватчикам уже был известен Люг), но 
римляне, варвары и арабы не берегли их. Имя Люга исчезло повсюду, где они 
получили достаточную власть…
Лишь редкие следы обнаруживаются в Провансе хотя до римлян там было очень много 
лигуров, но интенсивная латинизация заставила отступить древние наименования, 
остался лишь «лес лигуров» недалеко от Экс-ан-Прованса и гора Люберон.
К тому же интенсивная германизация на Востоке уничтожила все догерманские имена,
 кроме района Бельфор, где сохранились два «владения».
Эти имена не избежали и армориканской христианизации бриттами, изгнанными 
саксами с Британских островов в VI веке нашей эры. Христианские пришельцы не 
знали никакого Люга и полностью изменили всю топонимию Бретани, не осталось 
ничего, кроме «Плу» и «Лан» в названиях приходов и церквей. Однако остался еще 
Леон и несколько отдельных имен «люг».
Более юго, «люг» изобилует в Центральных Пиренеях, а на Тулузской равнине, где 
сосредоточены визиготы, встречается чрезвычайно редко.
В районе Ландов он встречается лишь на периферии. Не было ли там во времена 
лигуров какого-нибудь залива, исчезнувшего теперь под речными наносами и 
песками? Что касается массива Альп, то присутствие «Люга» только вблизи озер 
легко объяснить невозможностью проникнуть в ледники.
Я напрасно искал следы лигуров на Иберийском полуострове, где арабская 
топонимия захлестнула все. Кроме Кантабрии. Англия стала бриттской, саксонской 
или норманнской, практически отсеченной от древних традиций Ирландская 
топонимия мне не далась.
Даже во Франции, где топонимия была достаточно постоянной, как отмечал Жюлиан, 
не всегда легко распознать в происхождении названия «Люга», и специалисты 
нередко ошибаются.
Грамотеи средних веков были латинистами и писали не на «французском» — 
«вульгарном языке», — а на латыни. Когда им нужно было обозначить место в 
документе, они, вместо того чтобы взять обычное название, переводили его, в 
меру своих познаний, часто выделывая разнообразные фонетические пируэты. Такие 
документы сохранились, их слишком часто принимают «за источник».
То же сделал и Альбер Доза, когда объяснил Люгдунум, который стал Лионом, как 
Люкодунум («сияющая крепость»). Белизна греческого «левкое» затмила бога, на 
чье имя ясно указывает это название.
Из Лугдунов, а их много, один стал Лудуном, или Лондоном. Другие окрестили