обитателей страны галлов Они также дали это название племенам побережья 
Прованса, уроженцам бассейна Роны, народам Нарбоннской равнины. Говорили, что 
лигуры живут также вдоль большого залива
Атлантики; это имя давалось и другим племенам которые бродили среди рек и лесов 
у берегов Северного моря. Даже в эпоху Цезаря в греко-римском мире еще помнили 
об отдаленных временах, когда имя лигуров распространялось по всей Галлии».
Д'Арбуа де Жюбенвиль помещал их на Крайнем Западе, в местах, где родился янтарь,
 на Балтике, а также в «Алебионе», то есть на Британских островах.
И если — тоже по Жюлиану — эти люди не были похожи друг на друга, они, тем не 
менее, являлись элементами единства, которое этот же автор усматривал в языке: 
и эти люди с одним языком, одного или разных этнических происхождении, населяли 
весь Запад:
«В Италии, в Испании, на равнинах и в горах Германии, на островах Средиземного 
моря и Океана, так же, как и в Галлии, они оставили, словно следы, названия 
водных источников и гор. В Испании и в Великобритании есть «Jives», омонимы 
французских источников; «Jouro» — то нее, что итальянское «Joires»; французская 
Сена, Секвана, обозначает то же, что Jucar (Хукар) на юге Пиренеев. Земля 
Ирландии и соседнего большого острова изобилует названиями, пришедшими из языка 
лигуров: я полагаю, что это бьы язык тех «рожденных на острове» Британии, 
которых галлы оттеснили в глубь острова и которых еще знал Цезарь…
«У самых древних было весьма точное представление о периоде, когда лигуры 
занимали весь Запад… Им принадлежала Корсика. Они спустились до Сицилии, о них 
говорили в Испании… Их следы обнаруживаются недалеко от Кадиса, и болота, через 
которые протекают воды Гвадалквивира, некогда назывались «Лигурийским озером.
Забрав земли у лигуров, — продолжает Жголиан, — галлы получили и плоды этих 
земель, и их богов: после них ни римляне, ни варвары, ни христиане так и не 
искоренили за много веков духов гор и источников, духов — охранителей места».
Трудно представить себе, каковы были лигуры в догалльские времена, когда Геракл 
победил их во время своего похода.
У нас нет о них ничего, кроме свидетельств древних, с начала христианской эры, 
и только о тех, которые жили в Средиземноморье, на берегах того самого 
«Лигурийского моря», которое превратилось сохранив след в своем имени, в 
Лионский залив. И прошло уже не меньше полутора тысяч лет с тех пор, как те, 
кого мы сегодня называем галлами, захватили их и смешались с ними.
По описанию Жюлиана, который изучил все эти сообщения древних, лигуры были 
невысокого роста, крепкие, с очень гибкими конечностями «Усталость никогда не 
одолевала лигура. Говорят, что по силе они равнялись большим диким зверям Они 
были превосходными пешеходами, и в ходьбе и в беге, в выносливости и в скорости 
у лигуров не было соперников в странах Средиземноморья.
Они были искусными охотниками и пользовались оружием, которое требует 
исключительной ловкости и хорошей физической формы, — пращой Когда птицы 
пролетали над группой лигурийских охотников, каждая праща выбирала свою жертву, 
и ни одна не промахивалась» (Заметим, что в описании армии атлантов Платон 
уделил много места воинам с пращой. Это оружие было совсем неизвестно грекам).
«Древние считали их ворами и грабителями, похищавшими скот, убивающими 
чужеземцев и, возможно, поедавшими человеческое мясо». (Следует помнить, что 
все это сообщали латинские авторы).
«Лигуры очень много и тяжело трудились. Одни целый день, вооружась тяжелыми 
топорами, рубили могучие деревья в горах. Другие, склонившись к земле, дробили 
каменистую почву, чтобы создать участки, пригодные для возделывания. (Не 
занимаются ли и теперь здесь земледелием среди каменистых стенок и каменистой 
почвы?). Третьи преследовали диких зверей.
И, наконец, самые отважные, погрузившись на суда, самые простые, подобные 
плотам, сделанные, возможно, из выдолбленных стволов деревьев, отправлялись в 
море, не ведая опасности и не ожидая помощи, чтобы в дальних водах добыть рыбу, 
на которую были скупы их реки.
Главной чертой, отличавшей в те древние времена лигуров с Океана, была 
исключительная скорость их передвижения. Лигуры с берегов Манша и Северного 
моря производили на купцов из Кадиса впечатление дерзких мореходов, 
направлявших свои кожаные суда в самую середину свирепых бурь.
Это мужество и любовь к независимости были связаны с исключительным поклонением 
родной земле. Среди всех народов античности нет другого, который был бы менее 
подвижен. Ни одно нашествие, ни одна завоевательная экспедиция не начались с 
этой земли».
Это важно, поскольку, раз речь не идет о расе завоевателей, это значит, что на 
Западе они не были потомками войска захватчиков Речь идет об «автохтонах», 
местных уроженцах, а не «пришельцах извне» Поскольку в легенде говорится о 
сопротивлении, оказанном Гераклу лигурами в неолитические времена, все это 
похоже на правду. Описывается тот же народ, о котором рассказывали древние 
тысячи лет спустя.
Жюлиан добавляет, опираясь на свидетельства древних:
«Когда они ищут приключений где-то далеко, то исключительно на море, а ремесло 
рыбака и морехода не противоречит горячей любви к балкам и порогу родной хижины.
 Если враг сгоняет лигура с его родной земли, он возвращается туда при первой 
же возможности». (По Авиену)
Жюлиан задается вопросом:
«Чем больше изучаешь мир лигуров, тем более определяющей кажется роль моря. И я 
спрашиваю себя, не были ли их язык, их единство и некоторые обычаи созданы 
нацией мореходов, и каждый раз я думаю прежде всего о народах Северного моря, о 
заселении Европы в доисторические времена, аналогичном миграциям в эпоху