В 1512 г. к султану в Египет были отправлены два конкурирующих посольства — 
одно от короля Франции, другое от Венецианской республики — с целью завязать 
торговые и дружеские отношения, а также обеспечить безопасность паломникам, 
отправляющимся в святую землю. Во главе миссии, посланной Людовиком XII, стоял 
посол Андрэ Леруа; среди членов миссии находился брат Жан Тено, настоятель 
францисканского монастыря в Ангулеме, который через 11 лет написал отчет о 
своем путешествии
64
. Этот монах прочел рассказы древних авторов о пирамидах; он узнал в них 
гробницы египетских царей и одно из чудес мира. Самую большую из них, наименее 
пышную по его мнению
65
, он совершенно правильно приписал царю Хеопсу. «Я был не только на ее вершине,
 — добавляет он, — но и внутри с г-ном Субраном, мэтром Франсуа де Бон Жаном и 
многими другими, и, когда уже все было осмотрено, мы признали, что это 
сооружение не только достойно, чтобы его называли чудом, но что оно просто 
непостижимо…»


Во главе миссии Венецианской республики стоял известный посол Доменико Тревизан.
 В свите его находился некий Захария Пагани, который, описывая посещение 
пирамид, сообщает о самой большой из них, ставшей, как полагал он, доступной 
совсем недавно: «Там стоит открытый и пустой саркофаг из порфира. Поэтому 
многие думают, что в пирамиде был погребен египетский царь. В стране этой 
пирамиды обычно называют горами фараона…»
66
.


В «Описании Египта» П. С. Жирар цитирует Якова Циглера, автора труда, 
опубликованного в 1536 г.
67
, ибо он один из первых «после эпохи Возрождения» обратился к пирамидам. Между 
прочим, этот автор сообщает, что облицовка Великой пирамиды разрушена, а плиты 
ее использованы при сооружении моста неподалеку от Каира. Однако Жирар 
добавляет, что сам Циглер никогда не был в Египте, что труд его касается лишь 
географии страны и представляет собой компиляцию из Страбона, Плиния, Птолемея 
и некоторых арабских географов.


Примерно в 1548 г. король снова отправил на восток посольство, возглавляемое 
г-ном Арамоном. Один из секретарей последнего, Жан Шено, описал свое 
путешествие
68
. Он посетил пирамиды, взобрался на самую большую из них и даже проник внутрь. 
Он рассказывает, в частности, что видел там каменный «чан». «Хотя он сделан из 
камня, — пишет он, — когда по нему ударяют, он звенит, как медный. Говорят, это 
и есть могила фараона…» Затем он добавляет: «Подле осмотренной нами пирамиды 
стоят еще две, не такие большие, в них меньше уступов и нет входа». Это 
доказывает, что на этих двух последних пирамидах в ту пору еще сохранилась 
большая часть облицовки.


В 1550 г. Бартоломеус де Салиньяк вновь повторяет легенду о житницах фараона. 
Но вскоре Пьер Белон, доктор парижского медицинского факультета, опубликовал 
описание своего путешествия на Восток
69
, в котором он опровергает это нелепое толкование назначения пирамид, 
основываясь, в частности, на том, что в самой большой пирамиде он видел камеру, 
где стоял огромный саркофаг из черного мрамора. Кроме того, он уверяет, что 
третья пирамида так хорошо сохранилась, словно она только что сооружена.


В 1554 г. пирамиды посетил францисканец из Ангулема, Андрэ Теве, духовник 
Екатерины Медичи. Ему также удалось проникнуть в Великую пирамиду. В изданном 
им труде
70
он дает весьма точные зарисовки некоторых из них: «Эти пирамиды имеют форму 
заостренного алмаза. Они возвышаются, как башни, и превосходят своей высотой 
гору. Поскольку у основания они очень широки, а по мере того как поднимаются, 
становятся все уже и уже, геометры называют их пирамидами, от слова „пламя", 
по-гречески „пир" (???)
71
». Теве присоединяется к мнению Белона и утверждает: «Это гробницы царей, как 
явствует из Геродота, и как я лично убедился, ибо видел в одной из пирамид 
большой мраморный камень, обтесанный в виде гробницы».

Однако во второй половине XVI в. появилась еще одна фантастическая версия, 
которую часто повторяли в течение двух последующих веков. В 1565 г. Иоганн 
Гельфрикус, а в 1581 г. Жан Палерн, секретарь герцога Анжуйского и Алансонского,