Поэтому, если лорд Карнарвон находился в относительно хорошем состоянии 
здоровья зимой 1922/23 г., возможно ли, чтобы его здоровье так быстро 
ухудшилось ко времени находки гробницы? Было ли это следствием инфекции, 
занесенной укусом москита, или чего-то еще, например, болезни, происходящей из 
совершенно другого источника?
Интересно, что в тот самый день, когда британский египтолог Артур Уэйгалл 
официально вскрыл Погребальную Камеру, один из наблюдательных журналистов, 
стоявший в толпе, с нетерпением ожидавшей развития событий, сделал ряд метких 
замечаний о здоровье Карнарвона. Наблюдая за членами экспедиции, поднимавшимися 
по ступеням лестницы из гробницы в половине пятого вечера, он заметил:


«Лорд Карнарвон, всегда бывший весьма деликатным человеком, выглядел бледным и 
измотанным, выходя из глубины гробницы, и на лицах всех присутствовавших там, 
внизу, были заметны следы усталости и сильного волнения».
[192]



Но эта сцена резко контрастировала с внешним видом Карнарвона, когда он впервые 
приветствовал группу гостей примерно в час дня. Пошутив о том, как они с 
Картером собирались устроить концерт в гробнице, Уэйгалл повернулся к человеку, 
стоявшему рядом с ним, и произнес: «Раз он вышел в таком расположении духа, я 
оставляю ему шесть недель жизни».
[193]

Это пророчество, по какой бы причине оно ни было высказано (Уэйгалл не смог 
ответить на этот вопрос, когда его впоследствии спросили об этом), оказалось 
удивительно верным, ибо через шесть недель британский аристократ действительно 
скончался. Но умерев, он положил начало величайшей сверхъестественной драме в 
истории египтологии — драме под названием «Проклятие Тутанхамона» (см. главу 9).

Тело лорда Карнарвона было доставлено в Хайклер, где было перевезено к месту 
своего последнего упокоения на вершине холма Бикон Хилл, древней британской 
крепости, служившей домом его далеким предкам. В 11 часов утра 28 апреля 1923 г.
 пятый граф Карнарвон обрел вечный покой после скромной приватной церемонии, на 
которой присутствовали только ближайшие члены семьи и несколько доверенных слуг 
из имения. Но проклятие гробницы мумии не ограничилось ни памятью пятого графа 
Карнарвона, ни поспешными действиями его бывшего друга и коллеги Говарда 
Картера.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ПРОКЛЯТИЕ



Глава девятая
ПРОКЛЯТИЕ КАРНАРВОНА


Несомненно, останься пятый граф Карнарвон в живых, он уверовал бы в проклятие 
Тутанхамона, ибо известно, что британский аристократ находился под сильным 
влиянием спиритизма и оккультизма. Он был активным членом Лондонского 
спиритического общества.
[194]
Карнарвон много раз организовывал спиритические сеансы в зале Ист-Англия в 
своем замке Хайклер Касл. На них присутствовали его дочь, леди Эвелин Герберт, 
политик и юрист сэр Эдвард Маршалл Холл,
[195]
леди Канлифф-Оуэн и — во время своих приездов в Англию — Говард Картер.
[196]


В своих опубликованных мемуарах шестой граф Карнарвон утверждает, что его отец 
живо интересовался оккультизмом и вместе с Говардом Картером с нетерпением 
ожидал прекращения военных действий во время Первой мировой войны.
[197]
Более того, шестой граф вспоминает, как он однажды присутствовал на одном из 
таких сеансов, устроенных его отцом. Это произошло после того, как он провел в 
отцовском доме целый месяц после возвращения со службы в 7-м гусарском полку в 
Месопотамии. Это было поздней весной 1919 г., и на сеансе также присутствовал 
Картер. Граф вспоминает, как в компании своей сестры, леди Эвелин, он прошел в 
зал Ист-Англия, где его отец, а также Говард Картер, Луис Стил, «блестящий 
фотограф, живший в Портсмуте»,
[198]
и Элен Канлифф-Оуэн готовились к медиумическому сеансу. Когда все было готово,