Титульный лист Testamentium Cremeri, изображающий Фому Аквинского как 
практикующего алхимика



Хотя Роджер Бэкон и Фома Аквинский враждовали друг с другом — Бэкон высмеивал 
Фому Аквинского за то, что тот мог читать Аристотеля только в переводах — и тот,
 и другой были представителями основного импульса эпохи, направленного в 
сторону укрепления и усовершенствования способностей интеллекта. Они видели 
магию в мышлении. Способность к продолжительному абстрактному мышлению, к 
жонглированию концепциями, существовала ранее лишь недолгое время и на 
ограниченной территории — в Афинах Сократа, Платона и Аристотеля, — после чего 
снова угасла. Новая, живая и более долговечная традиция появилась вместе с 
Фомой Аквинским и Роджером Бэконом. И тот, и другой ставили личный опыт выше 
категорий отжившей традиции, и оба были глубоко религиозными людьми, которые 
стремились усовершенствовать свои религиозные верования на основании личного 
опыта. «Без опыта невозможно что-либо узнать», — говорил Бэкон.
Бэкон был более практичным, но в своем исследовании сверхъестественных 
способностей человеческого мозга он привлекал сущности из тех же духовных 
иерархий, которые классифицировал Фома Аквинский. Оба применяли строгий анализ 
и логику, и их мистицизм достаточно сильно отличался от необдуманного, 
экстатического мистицизма катаров.
В 1250-х годах, когда Роджер Бэкон был молодым ученым в Оксфорде, он, подобно 
Пифагору, преисполнился твердой решимости познать все, что только можно узнать. 
Он хотел воссоздать премудрость, известную ученым при дворе Гаруна-аль-Рашида.
Роджер Бэкон имел внешность чародея. Известный как доктор Мирабилис (т. е. 
«чудесный доктор»), он появлялся на улицах Оксфорда в исламском балахоне. Он 
без устали трудился в своих комнатах в Оксфорде, стены которых время от времени 
сотрясались от взрывов.
Бэкон уделял много времени практическим экспериментам, например, с металлами и 
магнетизмом. Он открыл порох независимо от китайцев и порой пугал своих 
учеников, направляя луч света на кристалл, чтобы произвести радугу — чудо, 
которое считалось подвластным только Богу. У него якобы имелось волшебное 
зеркало, которое позволяло ему видеть на пятьдесят миль в любом направлении, 
поскольку он, в отличие от своих современников, понимал свойства линз.
В то же время не вызывает сомнений, что Бэкон обладал способностями, 
необъяснимыми для современной науки. Он послал полное собрание своих сочинений 
папе Клименту IV в голове двенадцатилетнего парня по имени Джон, который за 
несколько дней с помощью специальной методики выучил наизусть все его 
многочисленные книги. Бэкон разработал мнемонический метод с использованием 
молитв и магических символов. Он так хорошо обучал студентов-евреев, что они 
уже через несколько недель могли цитировать по памяти все Священное Писание.
Любая магия представляет собой власть ума над материей. Как мы начинаем 
понимать, эзотерическая философия интересуется развитием способностей 
человеческого мозга, которые позволяют манипулировать природными законами.
У Роджера Бэкона способности к мышлению и воображению находились на очень 
высоком уровне и при этом развивали друг друга. В 1270 году он писал: «Можно 
построить навигационные механизмы, которым не потребуется человек, чтобы за 
ними наблюдать, так что очень большие морские суда смогут двигаться под 
управлением одного человека и с большей скоростью, чем если бы на них работала 
целая команда. Будут построены повозки, способные двигаться с невообразимой 
скоростью без тягловых животных. Также можно построить летающие машины, в 
центре которой будет сидеть человек, и, поворачивая специальный механизм, 
приводить в движение искусственные крылья…» В Средние века этот удивительный 
ученый имел яркое представление о современном технологическом мире, созданном 
экспериментальной наукой. Бэкон был францисканцем, который, как и основатель 
этого ордена, мечтал о лучшем, более добром и чистом мире для бедных и 
обездоленных.
В романе Умберто Эко «Имя розы» есть важный момент, когда Вильям Баскервиль, 
похожий на Шерлока Холмса герой Эко, рассказывает о существовании двух 
разновидностей магии — дьявольской магии, направленной на то, чтобы причинять 
вред другим тайными средствами, и святой магии, заново открывающей законы 
природы и утраченную науку, которая была известна древним. Как и арабские 
алхимики, оказавшие на него влияние, Бэкон работал на границе магии и науки, 
которая, как мы убедимся, и представляет суть алхимии.
Бэкон написал трактат «Зерцало алхимии». Он любил повторять высказывание 
великого знатока Каббалы святого Иеронима: «Вы найдете множество вещей, 
кажущихся невероятными и лежащих за границами возможного, которые, тем не менее,
 являются истинными».
В 1273 году, когда Фома Аквинский, уже близкий к завершению своего 
монументального труда «Сумма теологии», присутствовал на мессе в церкви в 
Неаполе, он пережил сильнейший мистический опыт. После этого он написал: «Узнав 
то, что открылось мне сейчас, я понял, что все мои предыдущие сочинения не 
стоят и пучка соломы».
Есть некоторые намеки на то, что Луллий и Бэкон усердно тренировали свое 
воображение. Разумеется, идеалисты более восторженно относятся к воображению,