считается, хранились несметные богатства в виде золота и жемчужин
5
. За толстыми гранитными стенами в глубине холма, должно быть, находились и 
другие, еще не раскопанные комнаты.

В конце концов мы покинули крепость на вершине холма и по покрытой гравием 
дороге спустились в центр Аксума. Почти в конце спуска мы сделали снимки 
огромного открытого и глубокого резервуара для воды, высеченного в красном 
граните склона холма, куда вели грубо вытесанные ступеньки. Этот так называемый 
Май Шум показался нам весьма древним, что и подтвердил Зелелеу, сообщивший, что 
первоначально он служил купальней царице Савской.

— По крайней мере наши люди верят в это. С начала эпохи христианства он 
использовался для церемонии крещения во время празднования Богоявления, которое 
мы называем
Тимкат.
Сегодня сюда ежедневно приходят за водой крестьяне.

Как бы в подтверждение своих слов он показал рукой на группу женщин, 
спускавшихся по истертым ступеням с бутылями из тыквы на головах.
Мы даже не заметили, как пролетело время и наступила уже середина вечера. 
Зелелеу предложил нам поторопиться, напомнив, что мы должны улететь обратно в 
Асмэру на рассвете следующего дня, а нам еще предстояло многое посмотреть.
Следующая достопримечательность находилась поблизости и называлась «Парк стел», 
явно представляющий немалый археологический интерес. Здесь мы осмотрели и 
сфотографировали массу гигантских обелисков, вырубленных из огромных кусков 
гранита. Самый массивный из них треснул и рухнул на землю, как здесь считается, 
более тысячи лет назад. В лучшие же времена он возвышался на сто десять футов и,
 видимо, господствовал надо всей округой. Я вспомнил прочитанное в самолете о 
том, что его вес, по прикидкам, превышает пятьсот тонн. Его считают самым 
большим единичным камнем, успешно добытым и водруженным в древнем мире.
Эта упавшая стела была тщательно отесана и изображала высокое башнеподобное 
тринадцатиэтажное здание с искусно высеченными на каждом этаже окнами и другими 
подробностями и разделяющими этажи рядами символических выступов балок. У 
основания можно разглядеть фальшивую дверь с молотком и замком, искусно 
вырезанными из камня.
Другой упавший обелиск — гораздо меньших размеров и неповрежденный, по словам 
Зелелеу, был украден во время итальянской оккупации в 1935–1941 годах, 
доставлен с большим трудом в Рим и водружен Муссолини рядом с аркой Константина.
 Поскольку он также искусно вырублен и представляет большую художественную 
ценность, эфиопское правительство настаивает на его возвращении. К счастью, на 
своем месте в «Парке стел» остался третий украшенный рельефами монолит.
Широким жестом наш гид указал на эту стоящую каменную иглу более семидесяти 
футов высотой, увенчанную шлемом в форме полумесяца. Мы подошли поближе, чтобы 
рассмотреть ее, и обнаружили, что, подобно своему огромному соседу, она 
украшена резьбой таким образом, чтобы выглядеть как обычное здание — в этом 
случае как девятиэтажный дом башенного типа. И снова главным украшением 
переднего фасада служили изображения окон и деревянных балок, горизонтально 
расположенных в стенах. Границы этажей определялись рядами символических торцов 
бревен, а схожесть с домом подчеркивалась наличием фальшивой двери.
Вокруг этого искусного памятника установлены другие стелы разных размеров — 
явно произведения передовой, хорошо организованной и процветавшей цивилизации. 
Ни в одной другой стране Черной Африки не было даже отдаленно похожих 
сооружений, и поэтому Аксум оставался загадкой с неизвестной предысторией и 
Незафиксированными источниками вдохновения.




ЧАСОВНЯ ХРАМА


Напротив «Парка стел» через дорогу находится широко обнесенный стеной комплекс 
из двух церквей: одной древней и другой — явно не столь давней постройки. Обе 
они, объяснил Зелелеу, посвящены Святой Марии Сионской. Новая, с куполообразной 
крышей и колокольней в форме обелиска, была построена Хайле Селассие в 60-х 
годах. Строительство же другой восходит к середине семнадцатого века и является 
делом рук императора Фасилидаса, который, как и многие монархи до и после него, 
был коронован в Аксуме и питал почтение к священному городу, хоть и устроил 
свою столицу в другом месте.
Претенциозный «кафедральный» собор, построенный Хайле Селассие, показался нам 
неинтересным и даже отталкивающим. Сооружение же Фасилидаса привлекло наше 
внимание своими башенками и парапетами с бойницами, ибо выглядело «наполовину 
домом Господним, наполовину замком» и, следовательно, принадлежало к поистине 
древней эфиопской традиции, в которой часто стирались различия между военным 
сословием и духовенством.
В тускло освещенном помещении я разглядел несколько поразительных фресок. На 
одной была представлена жизнь Марии, на другой — сцены Распятия и Воскресения 
Христа, на третьей — легенда о Святом Яреде — предполагаемом создателе 
страшноватой эфиопской церковной музыки. На несколько обесцвеченной временем