«Предположим на минуточку, что тамплиеры сопровождали принца Лалибелу из 
Иерусалима в Эфиопию в 1185 году и помогли ему взойти на престол. Предположим, 
что «белые люди», якобы создавшие церкви Лалибелы, действительно были 
тамплиерами. Предположим также, что «белые люди», которых видели носившими 
ковчег завета в Эфиопии в первом десятилетии XIII века, были теми же 
тамплиерами».


Следовательно, орден добился влиятельного и доверительного положения при дворе 
Лалибелы и всей династии Загве, к которой он принадлежал. Если так оно и было, 
тогда логично предположить, что два последних монарха из династии Загве 
(Имрахана Кристос и Наакуто Лааб) также поддерживали добрые отношения с 
тамплиерами, за которыми они сохранили привилегированный доступ к ковчегу.

Предположим, что все именно так и происходило и что на протяжении шестидесяти 
лет после смерти Лалибелы в 1211 году тамплиерам разрешалось приближаться к 
священной реликвии, но только не увозить ее из Эфиопии. Возможно, они
планировали
увезти ее и лишь ждали удобного момента для этого. Тем временем по мере 
старения рыцарей, первоначально прибывших в Эфиопию, орден, видимо, посылал им 
замену из земли обетованной. Особой спешности в этом не было: они могли 
довольствоваться пока нахождением ковчега в Эфиопии.

Подобное состояние дел должно было измениться коренным образом в 1270 году, 
когда (по какой бы то ни было причине) Наакуто Лааба убедили отречься от 
престола и его сменил Иекуно Амлак, претендовавший на принадлежность к 
Соломонидам. В отличие от Загве Соломониды были неразрывно связаны с ковчегом 
завета и с представлением о том, что Менелик I — основатель их династии привез 
его из Иерусалима во времена царствования самого Соломона. В этом контексте 
нельзя забывать, что первый записанный вариант «Кебра Нагаст» был составлен по 
распоряжению Иекуно Амлака. Другими словами, хотя к тому времени устная легенда 
была уже очень старой, Иекуно Амлак пожелал придать ей официальный статус. 
Почему? Да потому, что тем самым прославлялось и узаконивалось его право на 
трон.
Отсюда вытекает, что Иекуно Амлак должен был прийти в ужас от присутствия в его 
стране контингента воинственных, вооруженных (и технически оснащенных) 
иностранцев вроде тамплиеров, имевших к тому же возможность вызвать 
подкрепления из числа тысяч членов своего ордена на Ближнем Востоке, 
иностранцев, проявлявших особый интерес к ковчегу и, возможно, планировавших 
выкрасть его.
Предположим, однако, что поначалу Иекуно Амлак (еще не совсем уверенный в себе 
новичок на троне) попытался умиротворить этих сильных и опасных белых людей, 
возможно, создав у них ложное впечатление, будто желает сотрудничать с ними в 
том же духе, что и монархи Загве. Такая стратегия выглядела бы вполне логичной, 
особенно если иметь в виду, что у него была очень маленькая армия, и объяснила 
бы, почему во время его царствования не случилось ничего захватывающего. 
Поэтому именно его преемникам выпало искать окончательное решение проблемы 
освобождения от тамплиеров и сохранения ковчега.
Сын Иекуно Амлака (Ягба Сион, 1285–1294) был, видимо, даже слабее своего отца в 
военном отношении. Его сменил гораздо более сильный по характеру Ведем Араад, 
правивший до 1314 года. Примечательно, что именно Араад направил в 1306 году 
большое посольство в Авиньон к папе Клименту V.
Возможно ли, что посольство было отправлено с целью доставить неприятности 
тамплиерам и, быть может, дать папе и французскому королю (Филиппу IV) повод 
безотлагательно расправиться с орденом? Такой повод мог заключаться в 
предположении, что рыцари планируют доставить ковчег завета во Францию. В конце 
концов, в тот период воображением людей правили глубокие предрассудки. 
Располагая такой священной и могучей реликвией, тамплиеры оказались бы в 
уникальном положении, позволяющем бросить вызов и светской, и религиозной 
властям страны, а власти эти, без сомнения, предприняли все возможные меры для 
предупреждения подобной возможности.
Эта теория начала выглядеть особенно привлекательной на фоне арестов тамплиеров 
во Франции и других странах. Все они были произведены в 1307 году, т. е. через 
год после отъезда эфиопской миссии из Авиньона. Это полностью совпадает с тем, 
что известно о поведении короля Филиппа IV: есть свидетельства того, что свою 
операцию против тамплиеров он планировал еще за год до ее осуществления (т. е. 
в 1306 г.), как и того, что на протяжении этого, года он несколько раз обсуждал 
свои планы с папой Климентом..
Было бы, конечно, безумием вообразить, что избиение тамплиеров было вызвано 
только лоббированием эфиопских эмиссаров. Сыграли роль злоба и алчность 
Филиппа IV (первая потому, что орден давал несколько раз королю по носу, а 
вторая потому, что он, несомненно, положил глаз на огромные деньги, хранившиеся 
в казне тамплиеров в границах его королевства).
Точно так же было бы безумием воображать, будто эфиопская миссия в Авиньон в 
1306 году никак не связана с событиями 1307 года. Напротив, более чем вероятно, 
что такая связь существовала и выражалась, я убежден, в ковчеге завета.