изнурительным, работа была тяжела, они выбивались из сил».

В «Атрахасисе» описывается, как боги взбунтовались против своего лидера Энлиля. 
Тогда вызвали с небес отца богов Ану, чтобы он принял участие в совете богов. И 
тогда бог Энки (известный также под именем Эа) предложил такое решение:

«Пока здесь присутствует Богиня Рождения, Пусть она сотворит простого рабочего. 
Пусть он пашет землю, пусть он снимет бремя труда с богов!»

В древней версии о Потопе также содержится больше подробностей, чем в Библии, и 
тоже представлена картина многобожия. Одним из таких источников является «Поэма 
о Гильгамеше». Главного героя этого сказания о Потопе зовут Утнапишти, а не Ной,
 но по существу их истории совпадают. Единственное отличие в том, что один из 
богов — Энлиль — хочет гибели человека, тогда как другой — Энки — старается его 
спасти. Ученые, исследовавшие эти древние тексты, не расходятся во мнениях о 
роли этих богов, но трудно отыскать хотя бы одну-единственную публикацию, в 
которой прямо или косвенно эти повествования не именовались бы мифами.
Не страдает ли кто-либо из нас предвзятостью, если мы называем рассказ, 
написанный на глиняной табличке 5 тысяч лет назад, мифом, а то, что изложено в 
Книге Бытия 2500 лет назад, считаем реальными фактами? В конце концов, основной 
сюжет и главные события одни и те же. Различия носят чисто теологический 
характер: в древних рукописях говорится, что человек был создан «по образу и 
подобию» не одного Бога, а многих богов.
Какие обстоятельства заставляли разумных и цивилизованных людей в древности 
верить во многих богов? Какое зерно истины могло быть в этих библейских и 
месопотамских мифах? Принятая нами в XX веке система представлений делает для 
нас затруднительным даже задаваться этим вопросом и тем более — отвечать на 
него.



ПРЕДУБЕЖДЕННОСТЬ МОНОТЕИСТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Почему нам так трудно принять концепцию многобожия? Суть дела состоит в формах 
нашего восприятия и в нашей терминологии — наследии двух тысяч лет монотеизма. 
Движение к верованию в единого Бога не только исказило изначальный смысл 
Ветхого Завета, но, что еще более важно, оно затуманило наше мышление.
То же относится и к исламу — еще более жесткой религии. У Бога мусульман есть 
собственное имя — Аллах; это не просто абстрактное понятие Бога, как в религии 
западного мира. Священная книга мусульман Коран является будто бы Словом Божиим,
 которое архангел Гавриил поведал пророку Мухаммеду. Однако начало истории 
ислама было далеко не спокойным. К нашему удивлению выяснилось, что не только 
на Западе религиозному монотеизму пришлось вести жестокую битву за господство.
Карен Армстронг пишет об этом:
«В первые три года своей миссии Мухаммед никак не подчеркивал монотеистическую 
сущность своего учения, и люди, вероятно, полагали, что могут по-прежнему, 
наряду с Высшим Богом-Аллахом, поклоняться традиционным божествам Аравийского 
полуострова, как это было всегда. Но когда Мухаммед осудил эти древние 
верования как идолопоклонство, он сразу же потерял большую часть своих 
последователей, и ислам превратился в презираемую и гонимую религию 
меньшинства».



Все мы, жители западных стран, с детских лет ориентированы на веру в единого 
Бога. Представление о едином Всемогущем Боге заложено в нас уроками Библии в 
школе, а у многих также — воскресными службами и молитвами дома и в церкви. 
Разум ребенка — пытливый и жаждущий знаний и радостей — чрезвычайно 
впечатлителен. Социологи полагают, что большую часть культурных навыков и 
представлений о моральных ценностях человек приобретает в возрасте до 10 лет. А 
в этом возрасте детей не поощряют подвергать сомнению то, что им говорят 
взрослые.
Лет с 15 мы начинаем приобретать научные познания, которые подчас расходятся с 
нашим религиозным воспитанием. К сожалению, мало кто пытается осмыслить это 
противоречие. И действительно, кто может выкроить свободное время для 
философствования, когда все обременены работой, семейными заботами и рутиной 
обыденной жизни? Поэтому вопросы о Боге неизбежно отодвигаются на задний план. 
Таким образом, большая часть людей во взрослом возрасте твердо убеждена, что 
Иисус — сын единого Бога, и чаще всего имеет весьма туманное представление о 
Боге Ветхого Завета. Итак, постулат о едином Боге у нас принимается 
безоговорочно и укореняется в сознании поколений — в отличие от других стран, 
где религия, например индуизм, продолжает признавать множество различных богов.
Учитывая такой идеологический фон, неудивительно, что наши представления 
заставляют нас противиться мысли о том, что человек был создан многими богами. 
Такое предположение представляется нам чуждым и бессмысленным. Но в 
действительности это вопрос терминологии. В наших словарях имеется два главных 
определения «Бога». Первое — это Высший Вечный Бессмертный Бог, которого мы все 
при некоторых небольших различиях в общем и целом воспринимаем одинаковым 
образом.
И второе значение, когда слово «бог» пишется с маленькой буквы, —