жизни, и на этом основании предположили, что это бог смерти. Другие, напротив, 
считают его образом милосердного бога и называют «улыбающимся богом из Чавина».


Хотя точное назначение камня
El Lanzon
остается неизвестным, ясно одно — этот обелиск играл значительную роль. Его 
тонкая, сужающаяся к концу верхняя часть точно соответствует отверстию в крыше, 
и это свидетельствует о том, что весь храм был спланирован вокруг камня. Таким 
образом, по-видимому, эта священная реликвия была специально спрятана в глубине 
храма, чтобы ее нельзя было отсюда вынести. Почему жрецы так старались спрятать 
и защитить этого священного идола? Может быть, ключ к загадке — в неправильной 
форме камня (в особенности его передней части) — это наводит на мысль, что 
резьба на камне была сделана
после
того, как он был поврежден. Если это так, то камень уже тогда был священным. 
Возможно, жрецы Чавина вырезали изображения на El Lanzon и спрятали его, чтобы 
сохранить от дальнейших повреждений.

На внешних стенах Старого храма красовались когда-то более двухсот каменных 
голов устрашающего вида — частично голов животных, но главным образом 
человеческих. Ныне из этих ужасных голов на своем месте осталась всего лишь 
одна. У всех этих голов из Чавина торчащие клыки и типичные большие носы, а 
также странный шишкообразный нарост на макушке. Смысл этих изображений 
непонятен. Особенно странно, что эти неприветливые каменные лики должны были 
встречать странников, совершающих изнурительное паломничество в Чавин.
Почему Чавин-де-Уантар внезапно стал религиозным центром? Почему паломники 
стекались сюда, преодолевая почти сто миль очень трудного пути по гористой 
местности? Очевидно, в этом месте было нечто особенное — что-то, чего мы не 
можем сразу обнаружить в развалинах храмов, стоявших здесь приблизительно в 500 
году до РХ. Возможно, у Чавина имеется какое-то более раннее таинственное 
прошлое?




И действительно, археологи обнаружили свидетельства более ранних поселений в 
Чавин-де-Уантаре — проба изотопа углерода относит их к 1400 году до РХ. И это 
дает основание предположить, что важная роль этого места по меньшей мере на 800 
лет предшествует строительству храмов. Что же происходило тогда в этой 
отдаленной гористой местности? Возможно, ответ на эту загадку связан с первым 
этапом строительства — с
подземной
сетью превосходно выполненных каменных каналов, по которым вода перетекала из 
ближайшей реки и через поразительно совершенную водопроводную систему 
подавалась под здание. В своей книге
«Чавин-де-Уантар — краткая вечность»
археолог Нэнси Абанто де Хогендорн пишет: «…обширная и очень сложная система 
водопроводных каналов внутри и вокруг храма. Один из каналов забирает воду из 
реки Вачекса… другой подземный канал отводит ее из храма в реку Мосна».

На рис. 7 показано, что вода, забираемая из реки Вачекса несколько западнее, 
протекает под селением и немного восточнее впадает в реку Мосна. По нескольким 
водопроводным каналам потоки воды подводятся к подземной галерее и собираются 
там под квадратной площадью. По одну сторону площади стоит большое 
прямоугольное здание, которое называется Северной платформой. Хогендорн так 
описывает внутренность этой платформы: «…большой туннель, полностью выложенный 
обтесанными камнями и оборудованный сложной гидравлической системой…»
Предполагается, что сильно поврежденная Южная платформа по другую сторону 
площади имела назначение, аналогичное Северной. Непосредственно за площадью, 
все водные потоки сливаются воедино, а затем по каналу вода сливается в реку 
Мосна.
Зачем было, спрашивается, начинать строительство населенного пункта с создания 
такой изощренной подземной водопроводной системы? Естественно предположить, что 
это делалось ради обеспечения питьевой водой и канализационных нужд. Но если 
это так, то это сооружение по своим масштабам значительно превосходит 
потребности и является беспрецедентным в древнем мире. Другая версия 
заключается в том, что строители планировали такую систему водосброса, чтобы 
регулировать течение воды в реке Вачекса и таким образом предупреждать 
опасность наводнения. Трудно сказать, насколько работала бы такая идея на 
практике. И, с другой стороны, если опасность наводнений была известна заранее, 
то зачем тогда, спрашивается, строить поселение именно в этом опасном месте? 
Ведь поблизости было сколько угодно других, более безопасных мест.
И напротив, можно полагать, что одним из немногих преимуществ расположения 
Чавина было именно его соседство с этими двумя реками. Такая логика рассуждений 
приводит нас к вопросу — а может быть, строители Чавина намеренно выбрали это 
место, в частности для того, чтобы использовать проточную воду? Трудно поверить,
 будто они без каких-либо определенных целей регулировали уровни воды в этих 
двух реках. Так зачем же все это было им нужно? Дело в том, что вода абсолютно 
необходима для большинства производственных процессов. В Чавине сохранилось