древнеегипетской религии.
Самым известным из этих отцов египтологии был Джеймс Генри Бристед, 
американский учёный, чьи взгляды во многом определила современная 
иудейско-христианская вера. Бристед свёл воедино звёздный и солярный культы, 
объявив, что последний давно уже поглотил первый. Что касается тех аспектов 
Текстов пирамид, которые он не понял, то он просто назвал их мешаниной 
архаических мифов, гимнов и магических заклинаний.

Подобные идеи стали лозунгом и английского египтолога Эрнеста Альфреда Уоллиса 
Баджа, чья работа пришлась примерно на то же время, что и Бристеда, — с 1899 по 
1934 г. Уоллис Бадж также сконцентрировал свои усилия на солярном культе 
древних египтян, утверждая, что Солнце было «видимым символом» их верховного 
Бога .
[224]
Он никогда публично не говорил, кем же на самом деле является главный Бог 
египтян. Те моменты в Текстах пирамид, которые он не понимал, он назвал 
«суевериями и примитивными верованиями», из поколения в поколения питавшими 
богатое воображение первобытных и полупервобытных предков египтян .
[225]

Таково было влияние Бристеда и Уоллиса Баджа на формирующуюся египтологию, что 
только единицы египтологов нашли в себе силы выступить против их мнения. Так 
оно продолжается и поныне.
В результате современная египтология находится в тисках ортодоксальных мнений, 
объясняя всё на свете с позиций солярного культа храмы, обелиски, пирамиды, 
Сфинкс — всё. Новое поколение учёных продолжает активно разрабатывать отдельные 
аспекты (нужно признать, принося хорошие результаты), но принимает как должное 
все религиозные мотивы и без колебаний опирается на интерпретацию, предложенную,
 главным образом, Бристедом и Уоллисом Баджем сто лет назад.
Я стою совершенно на других позициях, но определённые комментаторы внутри самой 
египтологии продолжают придерживаться ортодоксальных взглядов. К примеру, в 
1993 г. египтолог Дмитрий Микс заявил, что самые лучшие и надёжные переводы 
важнейших религиозных текстов были уже сделаны в предыдущие 25 лет. Затем он 
писал:

«Работа по установлению фундаментальных фактов… только началась. Пришёл момент 
прочитать и перечитать тексты, не подстраивая их смысл под наши фантазии, как 
это было в прошлом, но стараясь понять, что они значат на самом деле… Чем 
Египет станет для нас, если мы в конце концов поймём, чем он был, без 
каких-либо моральных допущений или, наоборот, отрицаний, в меньшей степени 
полагаясь на источник наших собственных предубеждений. Что, если он полностью 
был чем-то другим?. Пришло время прямо поставить этот вопрос» .
[226]
(Курсив Микса).

Как и предположил Дмитрий Микс, действительно пришло время бросить свежий 
взгляд на древнеегипетские тексты.
И мы начнём с самого начала.

Когда небо упало на землю


По мере перевода и публикации всё большего количества древнеегипетских текстов 
в XX веке росло понимание того, что египетские цари и жрецы были одержимы 
некоей концепцией, которую можно назвать Зеп-тепи, или, в приблизительном 
переводе, «Первое Время».
[227]
На самом деле они поклонялись не самому Зеп-тспи, а идее возвращения Зеп-тепи — 
другими словами, возвращения к Первому Времени Это, в свою очередь, и было 
задачей царя после смерти — взойти на Небеса и восстановить тот порядок вещей, 
который был в начале времён.
[228]

Почему это было так необходимо? Простой ответ заключается в том, что древние 
египтяне искренне верили в существование золотого века во вселенной, который 
закончился в результате грандиозной катастрофы. Конечным замыслом царей и 
жрецов было восстановление этого золотого века — мирового порядка (Маат) там, 
где он нарушен, восстановление справедливости там, где сё нет, восстановление 
совершенства там, где оно отсутствует. Эта цель вдохновляла царей и жрецов па 
путешествие назад во времени.

Катастрофу, произошедшую в Первое время, египтяне называли по- разному — «день 
поражения Древних» ,
[229]
«день битвы с врагами» ,
[230]
«день великой расплаты» ,
[231]
«день бури над Двумя землями» ,
[232]