распространенное у вас сказание о Фаэтоне, сыне Гелиоса, который будто бы 
некогда запряг отцовскую колесницу, но не смог направить ее по отцовскому пути, 
а потому спалил все на Земле и сам погиб, испепеленный молнией. Положим, у 
этого сказания облик мифа, но в нем содержится и правда: в самом деле, тела, 
вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и потому 
через известные промежутки времени все на Земле гибнет от великого пожара. В 
такие времена обитатели гор и возвышенных либо сухих мест подпадают более 
полному истреблению, нежели те, кто живет возле рек или моря; а потому 
постоянный наш благодетель Нил и в этой беде спасает нас, разливаясь. Когда же 
боги, творя над Землей очищение, затопляют ее водами, уцелеть могут волопасы и 
скотоводы в горах, между тем как обитатели ваших городов оказываются унесены 
потоками в море; но в нашей стране вода ни в такое время, ни в какое-либо иное 
не падает на поля сверху, а, напротив, по природе своей поднимается снизу. По 
этой причине сохраняющиеся у нас предания древнее всех прочих, хотя и верно, 
что во всех землях, где тому не препятствует чрезмерный холод или жар, род 
человеческий неизменно существует в большем или меньшем числе. Какое бы славное 
или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло, будь то в 
нашем краю или в любой стране, о которой мы получаем известия, все это с 
древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах; 
между тем у вас и прочих народов всякий раз, как только успеет выработаться 
письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь в 
урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас 
лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только 
что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей 
стране или у вас самих. Взять хотя бы те ваши родословные, Солон, которые ты 
только что излагал, — ведь они почти ничем не отличаются от детских сказок. Так,
 вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более 
того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил 
некогда в вашей стране. Ты сам и весь твой город происходите от малого семени, 
оставленного этим родом, но вы ничего о нем не ведаете, ибо выжившие на 
протяжении многих поколений умирали, не оставляя по себе никаких записей и 
потому как бы немотствуя. А между тем, Солон, перед самым большим и 
разрушительным наводнением то государство, что ныне известно под именем Афин, 
было и в делах военной доблести первым, и по совершенству всех своих законов 
стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, 
которые прекраснее всего, что нам известно под небом».
Услышав это. Солон, по собственному его признанию, был поражен и горячо 
упрашивал жрецов со всей обстоятельностью и по порядку рассказать об этих 
древних афинских гражданах.
— Жрец ответил ему: «Мне не жаль, Солон; я все расскажу ради тебя и вашего 
государства, но прежде всего ради той богини, что получила в удел, взрастила и 
воспитала как ваш, так и наш город. Однако Афины она основала на целое 
тысячелетие раньше, восприняв ваше семя от Геи и Гефеста, а этот наш город — 
позднее. Между тем древность наших городских установлений определяется по 
священным записям в восемь тысячелетий. Итак, девять тысяч лет тому назад жили 
эти твои сограждане, о чьих законах и о чьем величайшем подвиге мне предстоит 
вкратце тебе рассказать; позднее, на досуге, мы с письменами в руках выясним 
все обстоятельнее и по порядку».

В монологе Критий неоднократно упоминает имя Солона. Кем же был этот человек?
Солон был предшественником Платона, очень уважаемой личностью в Афинах (часто 
его называют жрецом), он составил для афинян новый свод законов. В 571 г. до Р.
Х. Солон отправился в Египет и высадился в Наукратисе, порту в канопском рукаве 
Нила. В 16 километрах оттуда находился город-храм Саис со школой толмачей. В 
храме Солон пожелал услышать от храмового писаря старца Сонхиса историю об 
Атлантиде и одновременно взглянуть на иероглифы. Через 650 лет после смерти 
Солона Плутарх написал книгу о выдающемся деятеле Афин: «Жизнь Солона». В ней 
Плутарх пишет о том, что Солон сам хотел рассказать об Атлантиде в письменном 
виде, но по причине своего преклонного возраста не смог приступить к изложению.
Критий передает разговор, в котором участвовал Солон во время своего пребывания 
в Саисе. Это является несколько рискованным заявлением, Крития с самого начала 
хочется обвинить во вранье. Ведь если посудить, он рассказывает о воспоминаниях 
своего деда. Но сам Критий причислялся к 30 главам Афин, к авторитетным 
политикам. Зачем же тогда Критию дурачить почтенных слушателей? Все они были 
достаточно взрослые и умные, и лживые истории с ними бы не прошли. Вокруг 
ученых мужей сидели ученики, которые абсолютно все записывали. Речь идет не 
только о запутанном вступлении, не о речах об идеальном государстве, как это 
часто хотят представить. Подобное сообщество людей Платон описывает во всех 
подробностях в диалогах «Законы», «Государство» и «Политик». В них и так обо 
всем сказано. К чему дополнительная ложь об Атлантиде?
К тому же создается впечатление, что Критий точно знает, о чем говорит. Он 
называет географические детали — «где Нила поток расщепляется, называемые 
саитидами… крупнейший город Саис… родной город царя Амасиса» и т. д., — а также 
утверждает, что в Саисе существовали письменные источники об Атлантиде. Солон, 
как известно, списал текст об Атлантиде с пьедестала одной из статуй. 
Информация на статуях должна касаться особенных событий — иначе никогда ее не 
сочли бы чем-то ценным, достойным вечной памяти.
Затем Критий «дает слово» «почтенному летами жрецу», о котором рассказывал 
Солон. «Почтенный летами» уверяет, что египтяне сохранили все исторические 
источники. В одном из таких источников сообщается, что Афины до великого потопа