[1]
. «Тебе нашу благодарность» — это значит Сократу, за гостеприимство. По поводу 
богини имеются два варианта, на основании которых мы получаем две различные 
даты.


Первая — это праздник Панафиней с 24 по 29 число месяца гекатомбайона (июль — 
август по нашему календарю). Различались малые и большие Панафиней. Малые 
праздновались ежегодно, а большие раз в четыре года, в третьем году каждой 
олимпиады. Малые Панафиней установил, по преданию, мифический афинский царь 
Эрихфей, а большие праздновались со времен Солона
[2]
. Программа этого праздника предусматривала различные состязания — так 
называемые агоны, во время которых читались поэтические произведения, 
проводились театральные представления и спортивные игры. Тематика подбиралась 
таким образом, чтобы мысли слушателей были обращены к богине Афине. Прочитанный 
Критием рассказ о героических подвигах афинян в древнейшие времена вполне мог 
быть своего рода гимном, восхваляющим именно эту богиню — покровительницу Афин.


Иногда комментаторы обращают внимание на то, что Гермократ за участие в 
Пелопоннесской войне на стороне Спарты был изгнан из Афин. Даже во время 
торжества он не решился бы появиться в этом городе. Предполагают, что встреча 
могла произойти в Пирее, вблизи Афин. 19 числа месяца фаргелиона (май — июнь) 
здесь проводились празднества в честь фракийской богини Бендиды
[3]
, которую греки отождествляли с Артемидой.

Праздник, именуемый Бендидеи, был не менее торжественным, чем Панафинеи. 
Возможно, что именно в честь этой богини Критий и прочитал свой великолепный 
«совершенно достоверный» рассказ.
Таким образом, мы установили, что нам точно неизвестно, происходила ли в 
действительности эта встреча философа с друзьями, а если происходила, то где и 
когда: в месяце гекатомбайоне или фаргелионе, в 406 г. до н. э., когда Платон 
уже третий год был учеником Сократа (он поступил в школу в возрасте 
девятнадцати лет), или же в 421 г. до н. э., когда он был еще ребенком. Во 
втором случае, если Платон даже и присутствовал на собрании, то ничего понять и 
запомнить не мог, а следовательно, передавая рассказ Крития, пользовался 
записями других, возможно Сократа, а может быть, своего родственника и друга 
Крития или же секретаря.
Оба диалога Платона, особенно «Тимэй», написаны довольно тяжелым, 
неестественным стилем, растянуты и скучны; чтобы дочитать их до конца, 
требуется немало терпения. Описание Атлантиды составляет лишь часть их, к 
счастью, довольно удовлетворительно и интересно написанную. Попробуем привести 
ее здесь, правда, в таком виде, который более соответствует современным 
протоколам, пропуская то, что несущественно и явно носит черты многословия, 
столь характерного для стиля Платона в последний период его жизни.
Заседание происходило с соблюдением и доныне принятых формальностей. Был 
зачитан список присутствующих. Председательствовал сам хозяин — Сократ. В 
качестве гостей были Критий, Тимэй и Гермократ. Встреча происходила в 
присутствии аудитории. Не исключено, что на собрании был и шести— или 
двадцатилетний Платон.
«Один, два, три, — начал Сократ, — но четвертый-то где у нас, любезный Тимэй, 
четвертый из вчерашних гостей — сегодняшних хозяев?».
«С ним случилась какая-то болезнь, Сократ. Ведь добровольно он не отстал бы от 
этой беседы», — ответил Тимэй.
Затем они обсудили вкратце содержание бесед предыдущего дня — что-то вроде 
протокола, только устно, в форме диалога. Определили повестку дня. Тимэй, 
гражданин города Локре, выступает на тему о строении Вселенной. Гермократ 
вносит предложение, чтобы перед началом беседы Критий повторил при всех 
присутствующих «одно древнее предание», «что и вчера, как только пришли отсюда 
в гостиное помещение к Критию, где остановились, да и раньше того, на пути, мы 
опять рассуждали об этом».
И Критий начал рассказ.

«Выслушай же, Сократ, сказание, хоть и очень странное, но
совершенно достоверное
, как заявил некогда мудрейший, из семи мудрых Солон. Он был родственник и 
короткий друг прадеду нашему Дропиду, о чем и сам нередко упоминает в своих 
стихотворениях. Дропид сообщал нашему деду Критию (Старшему. —
Автор
), а старик Критий передавал опять нам, что велики и удивительны были дела 
нашего города, теперь от времени и гибели человеческих поколений пришедшие в 
забвение; но из всех величайшее было одно, припоминанием которого можем мы 
теперь прилично выразить тебе нашу благодарность и вместе с тем при настоящем 
празднестве достойно и истинно, не хуже, чем гимнами, восхвалить самое богиню...



Сократ. Хорошо сказано. Но о каком же это древнем деле рассказывал Критий, в