Ольмекские или майянские сооружения кажутся чем-то средним между храмами на 
платформах (зиккуратами) Шумера и Вавилона и пирамидами Египта. Действительно, 
многие из подобных строений в Америке имеют ступенчатый характер. В более 
позднюю эпоху ступенчатость исчезает, пирамиды становятся более «гладкобокими», 
однако остается лестница (или лестницы), которая ведет на ее вершину, где 
установлен храм.
Зиккураты первоначально являлись святилищами, построенными на земляных или 
кирпичных платформах, возводившихся уже потому хотя бы, что болотистая почва 
Нижней Месопотамии грозила храму затоплением. Одновременно платформа (а потом — 
серия платформ, поставленных одна на другую) создавала иллюзию «рукотворной 
горы», на которую было вознесено здание храма. Однако зиккурат так и не стал 
пирамидой!
В Египте археологически засвидетельствовано возведение пирамид начиная с III 
династии Старого Царства. Первым был царь Джосер, «главный архитектор» которого 
Имхотеп создал шестиступенное сооружение, очень напоминающее некоторые из 
майянских пирамид. Позже Имхотеп удостоился обожествления; считалось, что этот 
человек был близок богам и получил от них некое совершенное знание.
В конце правления III династии неизвестный нам фараон построил первую 
«гладкостенную» пирамиду.
Эра пирамид продолжалась во время правления IV и V династий и закончилась в 
середине III тысячелетия до н. э. Именно тогда была построена величайшая 
пирамида Хеопса (Хуфу), имевшая высоту более 146 м.
Такое впечатление, что египтяне остановились не потому, что исчерпали свои 
производительные силы, а потому, что создали нечто абсолютное, не требующее 
повторения. Все пирамиды, возводившиеся после Хеопса, были меньше по размерам; 
никто даже не пытался перещеголять его, а сооружения V династии оказались 
вообще столь непрочными, что в настоящее время представляют собой бесформенные 
холмы, по внешнему виду которых даже не догадаться об их прошлом величественном 
облике.
Некоторые ученые полагают, будто Имхотеп, создавая пирамиду для Джосера, всего 
лишь поставил один на другой шесть традиционных погребальных храмов, однако это 
тривиальное объяснение не выдерживает критики. Имхотеп потому и был обожествлен,
 что его строение стало открытием некоего тайного знания! В самой египетской 
культуре существовало предание о «пирамидионе» — камне пирамидального типа, 
якобы полученном от богов Имхотепом и ставшем образцом для строителей долины 
Нила.
Сейчас считают, что этим пирамидионом был метеорит, который сочли даром богов. 
По его подобию возводили не только пирамиды, но также стелы и обелиски, 
посвященные Солнцу: их форма часто была близка к пирамидальной. Более того, он 
стал образцом для булок, которые пекли в Египте еще на памяти греков.
Однако метеорит правильной геометрической формы — это явление даже более 
странное, чем материк, погрузившийся на дно Атлантики! Непонятно, каким образом 
он мог пройти через плотные слои атмосферы и не оплавиться.
Но может быть, пирамидной существовал и был не метеоритом, а даром других 
«богов» — жителей Атлантиды, предка всех средиземноморских цивилизаций? В 
какой-то момент Египет «созрел» для того, чтобы создать совершенное 
архитектурное сооружение, — и получил знание о наилучшей форме, которая 
подходит для почитания Солнца.
Та же форма оказалась принята и мезоамериканскими индейцами, не менее 
прилежными «учениками» жителей Атлантиды. В отличие от Египта, они не 
остановились на создании Солнечной пирамиды в Теотиуакане или «пирамиды 
Прорицателя» в Ушмале. Однако иногда они буквально повторяли историю, 
рассказанную Платоном. Так, ацтеки несколько раз перестраивали и так называемый 
«Большой храм» в своей столице Теночтитлане, увеличивая его в размерах; но ведь 
то же самое делали и наследники Посейдона с центральным дворцом Атлантиды!
Единственное действительно серьезное различие между Египтом и Мезоамерикой 
заключается в том, что в первом храмы для проведения заупокойных обрядов 
располагались перед пирамидой, первоначально — рядом с потайным входом в 
погребальные камеры. Индейцы же строили святилища на вершинах пирамид, и в 
некоторых случаях они переставали быть местом исключительно поминальных обрядов,
 становясь культовым центром города.
Однако данный факт только подтверждает тезис, который я высказал в предисловии 
к этой книге: единой человеческой природы попросту нет. В разных условиях 
человек ведет себя по-разному и, имея единый образец, будет создавать на его 
основе далеко не тождественные формы.




Дерево Рамон



Вспомним, как описывает центр Атлантиды Платон: перед нами не город в 
традиционном греческом духе, но фактически обладающий идеальной планировкой 
храмовый центр. И огромный дворец, находящийся посередине нее, и ипподром, 
расположенный на одном из концентрических кругов,
[153]
— все это вызывает ассоциации не с греческой архитектурной утопией (например — 
Гипподама Милетского), а с воспоминанием о каком-то гигантском храмовом центре