сестер-«гесперид» («вечерних» или, что то же самое, «западных»), дочерей 
древнейшей богини Никты (Ночи) — Эгла, Гесперетуза и Эрифия. Они живут в саду 
на дальнем западе, охраняя яблоки вечной молодости. Целью следующего,
одиннадцатого
странствия Геракла (и вновь на запад, к краю земли!) стали именно эти яблоки.

Об островах Гесперид говорил античный писатель Помпоний Мела (I в. н. э.), 
который в 10-й главе своего сочинения «О положении земли» упоминает о них 
следующим образом: «Против выжженной солнцем части побережья лежат острова, 
принадлежавшие, по рассказам, Гесперидам».
«Выжженная часть побережья» — берег к югу от Марокко, хотя, возможно, Мела 
имеет в виду все западные склоны Атласа (он особенно не заботился о точности 
географических описаний). Острова Гесперид упоминал и Плиний Старший.
Греческая мифология, правда, помещала «сад Гесперид» на северо-западе Африки, у 
подножия Атласа, однако причиной этого, вероятно, стало более позднее предание 
о том, что Геракл, дабы одолеть Атланта, показал ему голову Горгоны и превратил 
в гору Атлас. Если это предание действительно не является всего лишь сказкой о 
происхождении названия крупнейшей горы в известной грекам части Африки, то 
первоначально Геспериды могли быть связаны с чудесным архипелагом (или землей), 
находящимся где-то на западе, за Гибралтарским проливом.
К Атласу-Атланту, между прочим, имеет прямое отношение и гомеровский остров 
Огигия! Среди вероятных родителей нимфы Калипсо, жившей на нем, античные 
мифологи называют Атланта!
Можно сделать вывод, что все эти предания говорят об одном — о землях, лежащих 
в Атлантике, на которых побывали Геракл и, судя по Плутарху, его спутники. 
Несмотря на то что в рассказе Аполлодора речь идет о путешествии героя в 
одиночку на челне Гелиоса, мы знаем, что «постфактум» античные мифологи всегда 
наделяли его спутниками. Так что за десятым и одиннадцатым подвигами Геракла 
могла стоять память о странствиях к противолежащим берегам океана.
Согласно Аполлодору, по пути на остров Эрифия Геракл установил на берегах 
Гибралтарского пролива две каменные стелы — «Геракловы столпы», которые 
являются границами Африки и Европы. Однако они являются границами и 
средиземноморского мира — «ойкумены» ранних греков. За их пределами лежит 
другой мир, в котором смог побывать лишь один герой — Геракл…
Или Мелькарт?

Вспомним, Сулла ведет повествование от лица чужестранца, который надолго 
остановился именно в Карфагене, где ему удалось раскопать некие пергаменты, и т.
 д. В рассказе Плутарха Карфаген появляется неслучайно. Мы уже знаем, что 
именно финикийцы и их преемники карфагеняне совершали регулярные плавания в 
Атлантике. Мелькарт, бог-владыка знаменитого города Тира, являлся также 
покровителем мореплавания и путешествий. Греки с присущей им непринужденностью 
отождествили своего героя-полубога Геракла с богом Мелькартом, но позже это 
отождествление приняли и карфагеняне! Геракловы столпы именовались также 
Столпами Мелькарта, и их создатель был именно тем существом, которое далее 
всего проникло на запад.

Обратим внимание на еще одно проявление «финикийского следа» в рассказе 
Плутарха. Название «Огигия», видимо, означало «Древняя».
[59]
Но Огигом, по одной из версий происхождения Фив (греческих, а не египетских), 
звали отца Кадма, основателя этого города. Между тем Фивы, несмотря на свое 
географическое местоположение (в Средней Греции), считались самым «восточным» 
из всех греческих городов. Кадм явился в Грецию из Финикии, ему приписывалось 
создание греческого алфавита (действительно возникшего из финикийского письма), 
археологически зафиксированы древние связи с финикийскими городами именно этого 
района Греции. Даже во время греко-персидских войн Фивы выступили в союзе с 
Ксерксом и сражались против эллинского ополчения. Не является ли «Огигия» 
финикийским названием?


Но тогда можно говорить о «доисторических» (с точки зрения греков, для которых 
все, что происходило до Троянской войны, имело легендарный характер) 
путешествиях финикийцев и об «исторических» путешествиях карфагенян на запад, 
во время которых, плывя на
запад,
они, благодаря Северо-экваториальному течению, склонялись к
юго-западу
и достигали огромного залива — Мексиканского! Именно их потомки могли оставить 
«семитические черты», которые неожиданно встречаются в изображениях некоторых 
мезоамериканских культур. Эти же поселенцы могли совершать и обратные 
трансатлантические путешествия, будучи выносимы Гольфстримом на острова 
архипелага, изображенного Плутархом и являвшегося остатками земель Атлантиды. 
Их плавание сдерживали мелкие, илистые от недавно опустившейся земли воды, и 
уже поэтому такие паломничества являлись испытанием.


Зато от Огигии, находившейся, разумеется, на совершенно иной широте, чем 
Мексиканский залив, однако к
западу