и домой в конце недели. Лучше всего 
отложить принятие решения до поездки через пустыню, когда меня ничто не будет 
отвлекать и беспокоить.


* * *

 Вдоль дороги росли какие-то деревья, угловатые стволы которых с поднятыми 
ветвями напоминали пугала в огороде. Неровными рядами тянулись они в глубь 
пустыни. Раздражение, которое охватило меня, когда я узнал, что Кардер именно 
мне предложил взяться за выполнение новой программы, уже прошло. Больше того, 
раздражение уступило место гордости. Да, ведь это очень ответственное задание.
 Мы пытались достигнуть скоростей и высот, о которых люди до сих пор могли 
только мечтать, — это была область неведомого. Никто не мог сказать, чего 
следует ожидать в таких полетах. Я буду предоставлен самому себе. И я невольно 
думал о том, как отказаться от этого задания.
 Во время войны, в Гонолулу, мне попалась книга французского летчика Антуана 
Сен-Экзюпери. Я запомнил из нее слова: «Нет иной свободы, кроме свободы 
человека, стремящегося к какой-либо цели». Какие бы доводы я ни придумывал 
против новой программы, я знал, что приму ее. Это была та разновидность свободы,
 о которой говорил французский летчик и к которой я, не отдавая себе отчета, 
стремился всю жизнь. И вот теперь она передо мной. Мне остается только 
протянуть руку и взять ее. Выбирай, Билл: если ты стремишься к новой цели, ты 
обретешь свободу, но если ты предпочтешь стоять на месте, ты обретешь 
безопасность. Либо одно, либо другое — компромисс невозможен. Я знал, что если 
отвергну свободу, то никогда не перестану жалеть об этом решении.
 Впереди еще было два месяца — времени достаточно, чтобы подготовиться к 
предстоящему сражению. К нему будем приближаться этапами, постепенно. Первый 
этап — полет на самолете с комбинированной силовой установкой — ТРД и ЖРД, 
которая позволит обследовать границы неизведанной зоны. Игер уже проделывал это,
 и у него все кончалось благополучно. По всем признакам «Скайрокет» должен 
вести себя не хуже, чем Х-1. Правда, имея большую стреловидность крыла, он, 
вероятно, не располагал такой же подъемной силой, но это еще нужно было 
доказать. Пока до запуска оставалось много времени. К тому же за это испытание 
можно получить солидное денежное вознаграждение. Если я отложу переживания до 
дня полета, волнение будет длиться не больше двух часов. Как недолго придется 
испытывать страх!
 Да, я отложу все переживания до последнего дня. Впереди еще много времени. 
Возможно, целых два месяца…
 Теперь я должен попросить, чтобы эту работу поручили мне. Правда, и инженеры и 
начальство уже давно решили, что именно я буду летать на новых модификациях 
«Скайрокета», но все было подстроено так, что начинать переговоры придется мне.


* * *

 В понедельник утром, после длинного воскресного дня, проведенного у костра в 
обществе друзей по пляжу и загорелой веселой девушки, я зашел в отдел летных 
испытаний на заводе в Санта-Монике, чтобы получить официальное предложение от 
Джонни Мартина. Расс Toy и Ларри Пейтон стали рассказывать местные новости. 
Когда Расс собрался дать какой-то совет о выводе самолета из пикирования, в 
летную комнату по пути в цехи зашел Мартин. Я извинился перед Рассом и Toy и 
подошел к главному летчику-испытателю.
 — Джонни, я слышал, что Джин не хочет брать на себя выполнение программы по 
отцеплению самолета и запуску двигателя в полете.
 Мартин остановился около картотеки.
 — Да, я тоже слышал что-то в этом роде. — И затем, словно речь шла о пустяках, 
он приподнял брови и спросил: — Вы хотите взяться за эту работу?
 — Да, я хотел бы заняться этим!
 Итак, сделка была заключена.




 Глава XVI


 Пока мы ждали прибытия переделанного В-29 и модифицированных вариантов 
«Скайрокета», выполнение программы испытаний было прервано. Выполнив 
первоначальное задание, мы тщательно исследовали околозвуковую область полета и 
теперь дожидались переделок, которые позволили бы «Скайрокету» глубже 
проникнуть в область неведомого. Предстояло провести полеты на высотах порядка 
20 000 метров, где плотность воздуха, а следовательно и сопротивление, меньше. 
Полеты на таких больших высотах требовали специального снаряжения. Чтобы летчик 
мог выдержать малое давление на этих высотах, которых самолет Х-1 уже достиг, в 
лаборатории авиационной медицины ВВС в Райт-Филде изобрели сложный высотный 
костюм. Чак Игер первым надел такой костюм, а за ним и другие военные 
летчики-испытатели, проводившие на разных стадиях испытания Х-1. До сих пор 
единственным самолетом, испытания на котором требовали применения высотного 
костюма, был Х-1. Теперь он понадобится испытателям «Скайрокета».
 Кардер направил в Райт-Филд письмо, извещая военно-воздушные силы о том, что 
фирма Дуглас нуждается в двух высотных костюмах. Джордж Янсен тоже должен был 
поехать в Дейтол для подгонки костюмов — предполагалось, что новому A2D 
придется совершать высотные полеты.
 А пока Джордж и я без дела шатались по ангару, дожидаясь ответа из Дейтона от 
ВВС о том, что мы можем отправиться в авиационный исследовательский центр для 
инструктажа и тренировки в пользовании высотными костюмами. Как мы слышали, 
обучение займет две — три недели.
 Словно киноактер между съемками, Джордж бродил вблизи ангара — там собирался 
новый A2D, и консультация летчика-испытателя могла понадобиться. Лишившись 
своего самолета, он проявлял все больше интереса к работе на моем объекте. Он 
углубился в данные испытаний «Скайрокета», как будто сам был инженером, и не 
удивительно, что иногда он присоединялся к неофициальным совещаниям.
 Через несколько дней после того, как я согласился на испытания по отцеплению 
самолета и запуску двигателя в воздухе, Джордж подошел ко мне со словами:
 — Что скажешь, если я полечу на самолете-носителе В-29, Билл