оске ослепительно ярко, как чей-то 
свирепый глаз, загорелась красная сигнальная лампочка… Где-то в самолете возник 
пожар. Вой сирены действует на нервы, парализует.
 — Эй, командир, над тобой стая истребителей!
 Я онемел. Из глубины пустынного неба на меня наведено шесть отлично 
пристрелянных пулеметов. Они должны сбить меня. Я не в силах оторваться от 
красной сигнальной лампочки, как будто время не торопит меня, как будто не 
грозит никакая опасность. Спокойно смотрю в стволы пулеметов. Никогда не видишь 
пулю, которая поражает тебя. Но пока я различаю красный свет — я живу. Лениво 
размышляю о том, что, может быть, этот красный свет последним запечатлеется в 
моем сознании, так как в следующую секунду самолет может взорваться.
 О, какой длинный, блаженный сон! Впрочем, он продолжался всего несколько 
секунд. Вот разум стряхивает с себя тяжелую вялость, исчезает пассивность.
 Я снова чувствую свои руки и ноги. Преодолев преграду страха, заработали мысли.
 Но решение еще не приходит. Ясно одно — это авария. Двадцать вариантов 
запутанных положений уже были изучены два месяца назад в тиши моей комнаты… Не 
время анализировать аварию. Надо твердо придерживаться заранее определенного 
порядка действий. Начинаю разворот к базе.
 Уменьшить обороты турбореактивного двигателя, проверить температуру газов в 
реактивной трубе, осторожно подвигать рычагом управления двигателем. 
Температура масла нормальная. Я выключаю сирену, но красная лампочка продолжает 
светиться. Больше делать нечего. Остается только ждать, когда сгорит 
легковоспламеняющееся топливо. Пока это произойдет, придется ждать прямого 
попадания из направленных на меня пулеметов. Куда легче было бы в панике 
выключить ЖРД. Я ввожу самолет в пологий разворот, стараясь избежать большой 
перегрузки. Слева, далеко внизу, лежит уединенный Мюрок. Боже, как он далеко! 
Врачи, пожарные, которые сейчас не в состоянии помочь мне, — в восьми 
километрах подо мной. Заранее продуманный вариант действий должен быть 
правильным. Сейчас нельзя прислушиваться к аргументам и решениям, которые 
только что пришли в голову. Я должен доверять порядку действий, мной же 
разработанному на земле.
 Еще тогда я решил, что не следует аварийно сливать топливо. Когда в машине 
начинается пожар, невозможно выяснить степень повреждения, и сливаемое из баков 
быстро испаряющееся топливо может соприкоснуться с огнем. Кроме того, машина 
быстрее освободится от топлива, если оно сгорит в камерах работающего ЖРД, 
который расходует по одной тонне в минуту.
 Перед полетом я отдал Джорджу Мабри напечатанные на машинке варианты действий 
летчика в случае особых обстоятельств. Когда я выполню необходимые действия, я 
запрошу землю, и Джордж прочтет мне вариант действий. Нужно убедиться, что я 
ничего не упустил.
 Пожар прогрызает себе путь к топливным бакам, но «Скайрокет» не дает никаких 
сигналов об этой опасности. Только круглая красная лампочка настойчиво горит 
среди циферблатов на приборной доске. Через двадцать три секунды ЖРД перестанет 
работать, и топливные баки опустеют.
 Хорошо, что я на большой высоте, — в случае необходимости здесь легче покинуть 
машину. Но прежде чем выбрасываться, попытаюсь определить, насколько безнадежно 
положение. Когда ЖРД перестанет работать, Чак сможет догнать меня и осмотреть 
«Скайрокет».
 Действую по второму варианту. Направляю самолет в сторону аэродрома и 
продолжаю площадку. А не взорвусь ли я?… Второй вариант… Спасибо старине 
Миллеру — все детали заранее тщательно продуманы. Нет, меня никогда не 
застигнешь врасплох — ведь я до боевого вылета представил Миллеру порядок 
действий и запасные варианты. Если бы он нашел в моем плане недостатки, вылет 
не состоялся бы. Миллер сказал бы так: «Приходи, когда продумаешь все до конца».

 Мне кажется, что время до остановки ЖРД тянется слишком медленно. Но вот 
двигатель отработал — меня бросает вперед на привязных ремнях. Я убираю рычаг 
управления ТРД, но красная лампочка продолжает гореть. Значит, манипуляция 
рычагом не влияет на пожар. В баках все еще остается топливо, но, придерживаясь 
заранее намеченных действий, я не буду сливать его. Настало время сообщить о 
пожаре на землю. Перед тем как включить микрофон и вызвать наземный экипаж, 
считаю вслух до десяти — надо же убедиться, что я еще в состоянии говорить.
 — «Метро один», у меня признаки пожара. Лечу к озеру.
 С аэродромной вышки управления полетами, работающей на нашей частоте, 
немедленно дают указание:
 — Всем самолетам, находящимся в районе аэродрома! Не подходите к озеру Мюрок. 
Авария в воздухе.
 Официально звучащий размеренный голос диспетчера успокаивает, мои действия 
включаются в общий план. Постепенно все начинает становиться на место. Затем 
диспетчер вызывает Кардера, находящегося у радиостанции на дне озера: «Метро 
один», готовы ли пожарные