еханики извлекают оттуда 
тормозные колодки. Быстро, Билл! Доведи реактивный двигатель до необходимой 
температуры, дай полные обороты. Проверь давление топлива, температуру масла и 
его давление. Какая безумная гонка!
 — Да ты полетишь на самолете или взорвешь его, сынок? — донесся недовольный 
голос Игера. Ему приходилось кружить над нами, расходуя топливо.
 Осталось пять секунд. Живее, иначе не уложишься во время. Надо проверить три 
подшипника двигателя. Включаю тумблеры и проверяю. О'кэй. Внимательно наблюдаю 
за изменениями температуры ТРД. Если приборы покажут отклонение от нормы, полет 
придется отложить. Взлететь можно и на одном ЖРД, но возвратиться — только с 
помощью ТРД. Показания всех приборов в пределах нормы. Три секунды. Я запросил 
разрешение на заливку системы ЖРД. Не забыл ли я чего-либо? Черт побери, а 
вдруг я что-нибудь забыл? Кажется, заливка идет хорошо. Десять секунд истекли. 
Я отпустил тормоза.


* * *

 Но «Скайрокет» не рванулся вперед, увлекаемый бешеной тягой. Самолет с 
дополнительным грузом ракетного топлива, неуклюже прихрамывая, двигается по 
взлетной дорожке медленнее, чем когда-либо раньше. Какой резкий переход от 
неистовой спешки при подготовке к полету! Механики бегут рядом с самолетом, 
обгоняют его и садятся в автомашины. Сверхскоростной «Скайрокет» остается 
позади своих механиков.
 Пятьдесят пять секунд до включения маленького ракетного тумблера… Секунды идут 
за секундами, турбореактивный двигатель набирает мощность и тягу. Продвигаясь 
по дорожке и ожидая, когда стрелка секундомера подойдет к семидесяти, снова 
проверяю показания приборов. Прекрасно! Все стрелки манометров ЖРД в пределах 
зеленых секторов шкал. Теперь самолет движется со скоростью сто пятьдесят 
километров в час, а стрелка секундомера показывает шестьдесят… шестьдесят пять… 
наконец, семьдесят секунд!
 Включаю первый маленький металлический тумблер, похожий на выключатель в 
гостиной… безобидный щелчок! Дополнительные семьсот килограммов тяги с силой 
бросают меня на спинку сиденья. Самолет с мощным ревом делает бешеный бросок 
вперед, дно озера стремительно проносится мимо. В мгновение ока скорость 
увеличивается почти вдвое, и я невольно съеживаюсь.
 На приборной доске стрелки приборов качаются из стороны в сторону, а зеленая 
сигнальная лампочка камеры ЖРД номер один зловеще мерцает. Чувствительные 
приборы отзываются на толчки, как мое тело. А я не успеваю реагировать на все 
изменения — увеличение тяги застигло меня врасплох. Впрочем, я быстро прихожу в 
себя. Выдержит ли неожиданный мощный удар капризная система 
жидкостно-реактивного двигателя? Все стрелки манометров опускаются. Система 
выдержала. Я вздрагиваю, услышав голос Игера:
 — Номер один работает, Билл.
 Включаю камеру номер два. Протягиваю руку к тумблеру. Включаются еще семьсот 
килограммов тяги. Снова сильнейший удар в спину. Стрелки прыгают по всей 
приборной доске, зажигается вторая зеленая лампочка. Я держу за хвост тигра! 
Самолет ожил и рвется в воздух. Все приборы так чувствительны, что стоит только 
дотронуться до ручки, как самолет взмоет ввысь. Мощные двигатели наготове — 
достаточно кончиками пальцев прикоснуться к ручке управления и чуть-чуть, на 
какие-нибудь три сантиметра, потянуть ее на себя.
 Прежде чем взять ручку на себя, я еще раз бросаю взгляды на показания приборов 
ТРД. Если, взлетев с помощью ЖРД, я потом обнаружу, что ТРД не работает, то 
закончить полет нормально едва ли удастся. Триста километров в час. 
Коричневато-серое дно озера стремительно уносится назад, а впереди, в конце 
долины, с каждой секундой вырастают горы. Узкий, копьевидный нос самолета 
вонзается в воздух.
 Плавно беру ручку на себя, мгновение — и самолет в воздухе. Быстро убираю 
шасси. За несколько секунд самолет набирает скорость. Уже четыреста восемьдесят 
километров в час. Сожжена значительная часть ракетного топлива. Теперь 
«Скайрокет» спокойно и уверенно набирает высоту со скоростью шестьсот пятьдесят 
километров в час. Этого достаточно. Тратить ракетное топливо больше нельзя. 
Теперь надо продолжать полет только на турбореактивном двигателе.
 Я выключаю две ракетные камеры, и «Скайрокет» лишается сразу половины тяги. От 
резкого уменьшения скорости меня швыряет вперед, и я чувствую, насколько 
тяжелее становится управлять самолетом. Стараюсь продолжать набор высоты, и 
«Скайрокет» под тяжестью нагрузки качается, словно перегруженный самолет В-24, 
который мы с молитвой поднимали в воздух со взлетных дорожек на островах Тихого 
океана, отправляясь в очередной боевой вылет. Лучше всего не удаляться от 
спасительного аэродрома и набирать высоту по крутой спирали. Но с такой 
нагрузкой это невозможно. Я могу лететь только по прямой, далеко за пределы 
озера, и только затем можно будет плавно развернуться и продолжить набор высоты.
 Просматриваю план полета. Сейчас, на этом участке подъема, надо включить 
испытательную аппаратуру. Киноаппарат не может снимать непрерывно — на самолете 
слишком мало места, чтобы брать с собой большой запас пленки. Тумблер 
испытательной аппаратуры включается лишь в тот момент, когда надо зафиксировать 
определенный участок профиля полета, а затем его следует немедленно выключить. 
Я опасаюсь, что могу забыть о включении испытательной аппаратуры в нужное время 
и тогда часть полета пройдет впустую. В моем плане полета помечены скорости и 
высоты, на которых положено включать испытательную апп