Рано утром Чкалов спешил на завод. В сборочный цех поступали детали 
поликарповского скоростного истребителя. Валерий Павлович с неослабным 
вниманием следил за всеми мелочами. Он хотел знать каждый винтик новой машины, 
чтобы в воздухе чувствовать себя ее хозяином.

Был такой случай. Рабочие устанавливали моторную раму. Чкалов долго 
присматривался, потом задумался; на лбу его прорезалась поперечная складка, 
крепко сжались крупные губы. Ведущий инженер по постройке самолета З. Журбина 
удивленно спросила:

– Что с вами? Вас что-нибудь смущает, Валерий Павлович?

Чкалов утвердительно кивнул головой.

– В моторной раме для жесткости не хватает одного стержня-трубы, – сказал он.

По техническим расчетам все было в полном порядке. Моторная рама осталась без 
исправлений. Но позднее, во время испытаний самолета Журбина убедилась, что 
Валерий Павлович был прав. Необычайно быстро ориентировался он в новых 
конструкциях!

Журбина вспоминала потом:



«…Машина была еще в стапелях. Следуя определенному порядку, мы с Чкаловым 
прошли, почти не останавливаясь, около стапеля, где собирали шасси, и подошли к 
месту сборки фюзеляжа с центропланом. Здесь я начала рассказывать о конструкции 
шасси. Чкалов перебил меня и сам продолжил описание шасси; тогда я спросила 
его:

– Откуда вы знаете это?

– А ведь мы проходили около стапеля шасси, – ответил он смеясь.

И я и группа рабочих, стоявших вокруг, были просто восхищены его 
наблюдательностью».


Не раз Валерий Павлович приводил в изумление конструкторов, инженеров и рабочих 
способностью все схватывать на лету. Авторитет его рос. С его замечаниями 
считались и конструкторы и строители. Инженер Журбина рассказывает:



«Валерий Павлович отлично понимал и чувствовал работу конструктора, хотя и не 
имел специального инженерного образования. Все его требования к самолету, все 
замечания, которые он делал конструктору и производственнику, всегда были 
продуманны и обоснованы.

Он сам прекрасно выполнял свою работу летчика-испытателя и этим обязывал так же 
относиться к делу всех окружающих. Он не терпел небрежной работы, очень резко 
выражал свое недовольство в таких случаях. Это был строгий судья, и тем более 
ценна была его похвала, когда, возвратившись из полета, он говорил, что машина 
вела себя хорошо».


Валерий Павлович с увлечением испытывал опытные экземпляры машин Поликарпова в 
скоростном горизонтальном полете, в стремительном пикировании, в каскаде самых 
разнообразных фигур высшего пилотажа. Его полеты многим казались чрезмерно 
дерзкими. Но он верил в свои силы, духовные и физические, верил в себя и потому 
не страшился самых сложных, самых опасных моментов.

В то же время Чкалов никогда не изменял своему правилу: перед каждым 
испытательным полетом составлял подробный план действий в воздухе, заранее 
находил маневр, с помощью которого можно определить сильные и слабые стороны 
машины.

Сознание ответственности за. драгоценный опытный самолет – творчество 
конструктора, труд всего заводского коллектива – заставляло его сдерживать себя,
 не выходить из рамок заранее продуманных действий. Садясь в кабину нового 
самолета, Чкалов становился собранным, сосредоточенным, молча выслушивал 
напоминания о конструктивных особенностях машины и о связанных с ними мерах 
предосторожности.

Во время испытательного полета ему предстояло подмечать недостатки машины и, 
самое главное, правильно определять их причины. При этом надо было быстро