Авиапионеры Арктики


Встретился я как-то в городе Нарьян-Маре с двумя лётчиками – Сущинским и 
Клибановым. Оба они только год работали на Севере, но трудились не за страх, а 
за совесть и с большим жаром рассказывали мне о своих полётах.

Эти рассказы я помню до сих пор, хотя наша встреча произошла более тридцати лет 
назад. Мне понравилось в них упорное желание победить суровую арктическую 
природу и твёрдое стремление служить людям, живущим в этих условиях.

Итак, это было давно. Для Ненецкого национального округа только что были 
приобретены два первых самолёта. Один был поручен Сущинскому, другой – 
Клибанову. До тех пор авиасвязи в этих краях не было. Значит, не было и 
специальных полётных карт – никто не наблюдал и не изучал эту землю с воздуха.

Мало того: даже обыкновенные географические карты, которые тоже могут служить 
лётчику, и те были неточны.

Между тем Ненецкий национальный округ не такой уж маленький. Он даже больше 
некоторых европейских государств и тянется с востока на запад целых девятьсот 
километров. Поэтому-то здесь и была так важна авиация.

Дорог здесь в те времена почти не было. Люди тратили недели, чтобы добраться из 
одного населённого пункта в другой на оленях или собаках. Между отдельными 
пунктами связь существовала только четыре месяца в году, когда тундру сковывал 
сильный мороз. С апреля по ноябрь люди были отрезаны от мира.

И вот в такой край дали назначение советским лётчикам. Они знали, что тундра, 
над которой им предстоит летать, населена людьми, долгие годы терпевшими от 
царского правительства тягостные унижения. Ненцев презрительно называли 
обидными кличками: «самоеды», «дикие»… Никому не было дела до того, как живёт 
этот народ. В разбросанных по тундре стойбищах жили отважные охотники, рыбаки, 
оленеводы, искусные резчики по кости. К ним наезжали только алчные купцы, чтобы 
за бесценок выманить дорогие меха, замечательные изделия из моржовой кости.

В тундру не приезжали ни врач, ни учитель. Ненецкие чумы обогревались кострами. 
Эти дымные, грязные жилища кишели насекомыми.

Советская власть стала поднимать народ к новой жизни.

Лётчики, которые должны были первыми служить ненецкому населению, отлично 
понимали, что им придётся не только летать, но и нести на крыльях своих 
самолётов эту новую жизнь.

Казалось бы, что особенного – доставить в какой-нибудь населённый пункт почту 
или привезти врача! Лётчики гражданской авиации, выполняющие эту работу, зовут 
себя в шутку просто «извозчиками».

Однако в тундре и почта и врач были происшествиями огромной важности, а 
появление самолёта – просто историческим событием.

Первое время Клибанову и Сущинскому пришлось перенести немало трудностей – 
сказалось незнание северных условий. В тундре, например, было совершенно 
непригодным лётное обмундирование. Но это было легко исправить: они быстро 
перешли на национальную ненецкую одежду – влезли в меховые малицы, брюки и пимы.


В первую очередь решено было проложить трассу из Нарьян-Мара в Пешу. До сих пор 
здесь никто ещё не летал. Решили вылететь сразу на двух самолётах «У-2», чтобы, 
в случае чего, оказать друг другу помощь. Тут в дело ввязалось маленькое «но»: 
самолёта два, лётчика два, а бортмеханик один! Естественно, что справиться ему 
трудно. Ангара нет, маслогрейки нет и вообще, кроме огромного желания поскорее 
открыть первую линию Нарьян-Мар – Пеша, ничего нет.

Начали запускать моторы. Механик запустит один мотор и займётся другим. В это 
время первый остановится. Бросится к первому – остынет второй. А январский день 
маленький: не успеешь оглянуться – уже темно.

Три дня бились, так ничего и не добились. Решили, что первым вылетит тот, чей 
мотор раньше запустится, а бортмеханик, наладив другой самолёт, пойдёт со 
вторым лётчиком вдогонку.

Первым в воздух ушёл Сущинский. Скоро он попал в плохую погоду и вернулся 
предупредить товарищей, чтобы они не вылетали. Но было уже поздно – Клибанов 
улетел.

Клибанов вместе с механиком некоторое время шёл вдоль реки Печоры и скоро вышел 
в тундру. «Так вот она какая! – думал он. – Ровно. Снег. Сплошная посадочная 
площадка, но никаких признаков жизни. Уж лучше такой посадочной площадкой не