под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом. Немцы ждали удара под 
Ржевом и отразили его. Зато окружение группировки Паулюса под Сталинградом 
явилось для них полной неожиданностью.

Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену – в наступлении 
под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его 
командованием. В своих мемуарах он признает, что исход этой наступательной 
операции был неудовлетворительным. Но он так никогда и не узнал, что немцы были 
предупреждены о нашем наступлении на ржевском направлении, поэтому бросили туда 
такое количество войск.

Дезинформация «Гейне» – «Макса», как следует из воспоминаний Гелена, 
способствовала также тому, что немцы неоднократно переносили сроки наступления 
на Курской дуге, а это было на руку Красной Армии.

Часть информации, которая шла в Берлин, возвращалась к нам от немцев. Вот как 
это было. В 1942—1943 годах непродолжительное время, до своего разоблачения, с 
нами сотрудничал полковник Шмит, один из руководителей шифровальной службы 
абвера. Он передал нашим людям во Франции разведывательные материалы, 
полученные абвером из Москвы. Мы проанализировали их, и выяснилось, что это 
была наша же дезинформация, переданная «Гейне» – «Максом».

Одну из шифровок мы получали трижды. Первый раз – из Франции через Шмита в 
феврале 1943 года. Второй раз в марте 1943 года от Энтони Бланта (кембриджская 
группа), служившего в английской разведке: он сообщил нашему резиденту в 
Лондоне Горскому, что у немцев в Москве есть важный источник информации в 
военных кругах. Третий раз – англичане через миссию связи нашей разведки в 
Лондоне передали в апреле 1943 года это же сообщение, будто бы перехваченное 
английской разведкой в Германии. На самом деле англичане получили эту 
информацию с помощью дешифровальной машины «Enigma» и представили нам в сильно 
урезанном виде, что ими практиковалось и в дальнейшем. Немецкое верховное 
командование использовало передававшуюся «Гейне» – «Максом» информацию для 
ориентации офицеров своих боевых частей на Балканах. Британская разведка 
перехватывала эти сообщения, посылавшиеся из Берлина на Балканы, так что мы в 
конце концов наши же данные получали от Бланта, Кэрнкросса и Филби. Это 
доказывало, что наша дезинформация работает. В Швейцарии британская спецслужба, 
как я уже упоминал, давала отредактированные тексты перехватов, дешифрованные с 
помощью «Enigma», своему агенту, поддерживавшему контакт с Ресслером, который, 
в свою очередь, передавал эту информацию «Красной капелле», откуда она 
поступала и Центр. И так мы имели две версии, рожденные первоначально нашей 
дезинформацией, переданной «Максом».

В феврале 1943 года мы получили из Лондона модифицированную версию сообщения 
Демьянова в Берлин вместе с указанием, что германская разведка имеет в военных 
кругах Москвы свой источник информации. Позднее через нашего резидента в 
Лондоне Чичаева британская спецслужба предупредила нас: есть основания полагать,
 что у немцев в Москве важный источник, через который просачивается военная 
информация. Мы поняли, что речь идет об Александре.

Следует отметить, что операция «Монастырь» с участием «Гейне» – «Макса» была 
задумана как чисто контрразведывательная. Действительно, когда он вернулся в 
Москву в 1942 году в качестве резидента немецкой разведки, мы при его помощи 
захватили более 50 агентов противника. Однако позднее операция приняла характер 
стратегической дезинформационной радиоигры.

Помимо операции «Монастырь», наша служба во время войны вела примерно 
восемьдесят радиоигр дезинформационного характера с абвером и гестапо.

В 1942—1943 годах нам окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с 
немецкой разведкой. Обусловлено это было тем, что мы внедрили надежных агентов 
в абверовские школы диверсантов-разведчиков, забрасываемых в наши тылы под 
Смоленском, на Украине и в Белоруссии. Наша удачная операция по перехвату 
диверсантов зафиксирована в литерном деле «Школа». Перевербовав начальника 
паспортного бюро учебного центра в Катыни, мы получили установки более чем на 
200 немецких агентов, заброшенных в наши тылы. Все они были либо обезврежены, 
либо их принудили к сотрудничеству. По этим материалам был поставлен большой 
многосерийный фильм по повести В. Ардаматского «„Сатурн“ почти не виден».

В 1943 году «Наследник» мифического националистического центра в Узбекистане, 
пользовавшийся полным доверием гестапо, по нашему заданию сорвал крупные 
диверсии фашистов в Средней Азии.

В проведении этой важной работы большую роль сыграли оперативные работники 4-го 
управления Маклярский и Гарбуз. Последний перебросил через линию фронта для 
разложения «Туркестанского легиона» немцев этого крупного агента из семьи 
репрессированных в 1937 году руководителей Узбекистана.