прокуратуры в Софию. Они должны были привезти в Москву показания Стаменова. 
Однако Стаменов отказался дать какие бы то ни было письменные показания.

Правда, он подтвердил устно, что являлся агентом НКВД и сотрудничал с советской 
разведкой в интересах борьбы с фашизмом как в самой Германии, так и в 
странах-союзниках. Ни к чему не привели и попытки шантажировать его, как, 
например, угрозы лишить пенсии, которую он получал от советского правительства 
за свою деятельность во время войны. По свидетельству Суханова, помощника 
Маленкова, и сообщению моего младшего брата (его жена работала в секретариате 
Маленкова), Пегов вернулся из Софии с пустыми руками – ни свидетельств, ни 
признаний. Все это держалось в тайне, но фигурировало в приговоре по делу Берии 
и моем деле.

Однако в своих мемуарах Хрущев, знавший обо всех этих деталях, все-таки 
предпочел придерживаться прежней версии, что Берия вел переговоры с Гитлером о 
сепаратном мире, вызванные паникой Сталина. На мой взгляд, Сталин и все 
руководство чувствовали, что попытка заключить сепаратный мир в этой 
беспрецедентно тяжелой войне автоматически лишила бы их власти. Не говоря уже 
об их подлинно патриотических чувствах, в чем я совершенно уверен; любая форма 
мирного соглашения являлась для них неприемлемой. Как опытные политики и 
руководители великой державы, они нередко использовали в своих целях 
поступавшие к ним разведанные для зондажных акций, а также для шантажа 
конкурентов и даже союзников.

Так, наша агентура, имевшая выход на окружение молодого румынского короля Михая,
 прозондировала взаимную заинтересованность его двора и советского руководства 
в выходе Румынии из прогитлеровской коалиции. Как и в случае с Финляндией, наши 
дипломаты подготовили и оформили договор о выходе Румынии из войны против СССР, 
Англии и США и о вступлении ее в войну с Германией. Этому предшествовало еще 
одно важное событие: руководимая нашими оперработниками группа боевиков 
румынской компартии задержала лидера фашистов премьер-министра Антонеску при 
посещении им короля.

Среди малоизвестных закулисных событий Великой Отечественной войны следует 
отметить исключительно большую работу заместителя начальника 4-го управления 
НКВД Мельникова и наших нелегалов в 1930-х годах Парпарова и Ярикова по 
разложению войск противника. Под непосредственным руководством Мельникова к 
сотрудничеству с советскими властями и к созданию антифашистского комитета 
военнопленных были привлечены оказавшиеся в наших руках после сталинградской 
битвы генералы фон Зайдлиц и Паулюс. Эти видные военачальники рассматривались в 
качестве возможных кандидатов в состав антифашистского немецкого правительства 
в эмиграции, которое Берия предлагал организовать в Москве в 1944 году.

Об этом эпизоде интересно пишет в своих публикациях наш историк Леонид Ретин. 
Он, в частности, отмечает, что предложения НКВД о создании немецкого 
правительства в эмиграции были торпедированы немецкими коммунистами, 
находившимися в Москве, и руководством Коминтерна.

Между тем отклонение предложения НКВД по этому вопросу было вызвано сильнейшими 
возражениями со стороны американского руководства, а также глав эмиграционных 
правительств Чехословакии и Польши в Лондоне. Наша резидентура в Лондоне и 
Вашингтоне специально довела до сведения СССР опасения поляков, чехов и 
американцев по поводу намерений в августе 1944 года Сталина и Молотова по 
расширению деятельности антифашистского комитета. Остается, однако, загадкой, 
как наши союзники узнали об этих планах. Предложения по созданию 
антифашистского немецкого правительства в эмиграции так и осели в делах 
Четвертого управления и разработках Главного управления по делам военнопленных 
и интернированных лиц НКВД СССР.




Диверсионные отряды и группы НКВД в битве за Кавказ


В годы войны мне приходилось принимать участие в разработке решений по военным 
вопросам. Особенно важными в этом плане были мои контакты с начальником штаба 
ВМС адмиралом Исаковым и офицерами Оперативного управления Генштаба.

В августе 1942 года Берия и Меркулов (при этом разговоре присутствовал также 
Маленков) поручили мне экипировать всего за двадцать четыре часа 150 
альпинистов для ведения боевых действий на Кавказе. Как только альпинисты были 
готовы к выполнению боевого задания, Берия приказал мне вместе с ним и 
Меркуловым несколькими транспортными самолетами вылететь из Москвы на Кавказ. 
Перелет был очень долгий. В Тбилиси мы летели через Среднюю Азию на «С-47», 
самолетах, полученных из Америки по ленд-лизу. Наши операции должны были 
остановить продвижение немецких войск на Кавказ накануне решающего сражения под 
Сталинградом. Первую посадку мы сделали в Красноводске, затем в Баку, где 
полковник Штеменко, начальник кавказского направления Оперативного управления 
Генштаба, доложил об обстановке. Было решено, что наше специальное