Ленинградом. Он выдавал себя за немца, несколько лет прожившего в Прибалтике, 
где и был мобилизован. По его словам, в Германию он возвратился только в 1940 
году в качестве репатрианта. Шла война, перемещение людей было весьма 
интенсивным, абверу или гестапо понадобилось бы много времени для проверки его 
личности. Кузнецов был передан мне Ильиным. Документы для его работы в немецком 
тылу были изготовлены австрийцем Миллером и его учеником Громушкиным. В 
подготовке Кузнецова к операциям в тылу немцев активно участвовал наш 
оперативный работник Окунь. Я провел с Кузнецовым многие часы, готовя к будущим 
заданиям. Вспоминаю о нем как о человеке редкого таланта оставаться спокойным 
при выполнении боевых заданий, реалистичном и разумном в своих действиях. Но 
постепенно он начал очень верить в свою удачу и совершил роковую ошибку, 
пытаясь пересечь линию фронта для встречи с частями Красной Армии. Кузнецова и 
его людей схватили бандеровцы, сотрудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 
году в одной из деревень возле Львова. Наше расследование показало, что 
Кузнецов подорвал себя ручной гранатой: в архивах гестапо мы обнаружили 
телеграмму, в которой бандеровцы сообщали гестапо о захвате группы офицеров 
Красной Армии, один из которых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, 
что этот человек, убитый в перестрелке, был именно тем, кого все это время 
безуспешно искала немецкая спецслужба. Немцам были переданы некоторые 
поддельные документы, изготовленные нами на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта 
(псевдоним Кузнецова), и часть доклада Кузнецова Центру с сообщением 
поразительных подробностей уничтожения высокопоставленных немецких 
представителей на Украине. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского 
Союза. Поскольку Кузнецов не был женат, награду принял его брат. В 1991 году 
Кузнецову исполнилось бы восемьдесят лет. Я выступал на вечере, посвященном его 
памяти, в клубе КГБ.

Операции, проведенные боевыми группами партизан, порой приобретали 
стратегическое значение и сыграли важную роль в дезорганизации тыловых 
коммуникаций, когда в 1944 году развернулось наше наступление в Белоруссии. Эти 
операции известны как «Рельсовая война», или «Концерт». В канун нашего 
наступления в Белоруссии мы вывели из строя основные железнодорожные линии 
снабжения немецкой армии.




Оборона Москвы


Партизаны отдельной бригады специального назначения также оказали весьма 
существенную помощь частям Красной Армии в ходе битвы под Москвой. Когда осенью 
1941 года немцы подошли к столице, наша отдельная бригада получила задание во 
что бы то ни стало защитить центр Москвы и Кремль. Наши люди заняли позиции в 
Доме Союзов, в непосредственной близости от Кремля. В этот критический для 
судьбы столицы момент наша бригада была, пожалуй, единственным боевым 
формированием, имевшим достаточное количество мин и людей, способных их 
установить. По прямому указанию Генерального штаба и лично Жукова мы минировали 
дальние и ближние подступы к Москве, а наша моторизованная часть помогла 
ликвидировать немецких мотоциклистов и бронетранспортеры, прорвавшиеся к мосту 
через Москву-реку в районе аэропорта Шереметьево. Ближе этого места пройти к 
Москве немцы уже не смогли. Сегодня здесь стоят в память о тех днях огромные 
противотанковые надолбы – символ мужества защитников столицы.

На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминировала в 
Москве ряд зданий, где могли бы проводиться совещания высшего немецкого 
командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокруг нее. Мы 
заминировали несколько правительственных дач под Москвой (среди них, правда, не 
было дачи Сталина). С нашим молодым сотрудником Игорем Щорсом, поступившим на 
службу в НКВД в 1940 году, Маклярский и я провели инструктаж, снабдили его 
документами и устроили на работу главным инженером водного хозяйства в 
пригороде Москвы, недалеко от сталинской дачи. В случае занятия этого района 
немцами ему надлежало использовать системы водопровода и канализации для 
диверсий и укрытия агентов. В результате бомбардировок часть водопроводных труб 
оказалась поврежденной, и это мешало нормальной подаче воды на дачу Сталина. 
Щорс руководил ремонтными работами, которые вели сотрудники охраны, аварию 
удалось быстро ликвидировать за три часа. Его наградили орденом «Знак Почета», 
но получить эту награду он не смог, так как она была присвоена человеку, чьи 
документы Щорс использовал для устройства на работу, а в то время нельзя было 
раскрыть его настоящее имя. В 1945 году Щорса послали в Болгарию, где он должен 
был обеспечить добычу и отправку урана в Советский Союз для нашей атомной 
промышленности.

После того моего ареста в 1953 году я узнал, что обвиняюсь еще и в том, что 
планировал использовать мины, установленные на правительственных дачах, для 
уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины могут быть 
приведены в действие дистанционным управлением по приказу Берии для уничтожения 
преемников Сталина. Все это было грубым вымыслом.

В октябре 1941 года Москве грозила серьезная опасность, Берия приказал нам