сулил экономические выгоды для обеих сторон. Предложение Сталина включало также 
разделение сфер военного и экономического влияния в Балтийском регионе между 
Финляндией и Советским Союзом. По указанию Сталина Рыбкин также передал 100 
тысяч долларов на создание партии мелких хозяев, которая выступала за 
нейтральную Финляндию.

Рыбкин во время беседы в Кремле выразил сомнение, что финны, тогда враждебно 
относившиеся к восточному соседу, согласятся на подписание такого договора, но 
Сталин подчеркнул, что это зондаж, поэтому предложения должны быть сделаны 
устно, без участия в переговорах нашего полпреда, то есть неофициально. Рыбкин 
поступил, как ему приказали, но предложение было отвергнуто. Однако оно 
инициировало раскол в финском руководстве, который мы позднее использовали, 
подписав сепаратный мирный договор с Финляндией в 1944 году. Кстати, это 
удалось сделать при посредничестве шведской семьи Валленбергов. Не увенчались 
успехом и наши попытки найти тайные подходы к Маннергейму, через его бывшего 
сослуживца по царской армии – графа Игнатьева, перешедшего на службу в Красную 
Армию в 1920-х годах.

Мне ничего не известно о подобного рода неофициальных предложениях немецкой 
стороне, однако полагаю, что маршал Финляндии Карл Густав Маннергейм 
проинформировал Гитлера о наших предложениях, так что фюрер, посылая своего 
министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа в Москву в августе 1939 года 
для переговоров о подписании Пакта о ненападении, полагался не только на 
спонтанную реакцию Молотова и Сталина. Он был осведомлен о том, что мы готовы 
принять предложение подобного рода, поскольку сами уже пытались заключить 
аналогичный договор с соседней Финляндией.

Отказ Финляндии последовал в том же месяце 1938 года. Финнам было куда важнее 
оставаться союзниками Англии, Швеции и Германии. К тому же они не видели для 
себя никаких выгод в роли буферной зоны между Востоком и Западом. Позднее, 
однако, эта роль все же была им навязана. За то, что Финляндия напала на 
Советский Союз вместе с немцами, она должна была заплатить дорогую цену. В 
результате финны получили куда менее выгодные для себя условия, чем те, которые 
первоначально предлагал Рыбкин в 1938 году.




Пакт Молотова – Риббентропа. Канун войны


В августе 1939 года объем разведывательной информации резко возрос. Мы получили 
достоверное сообщение о том, что французское и британское правительства не 
горят желанием оказать Советскому Союзу поддержку в случае войны с Германией. 
Это вполне совпадало с данными, полученными нами тремя или четырьмя годами 
раньше от кембриджской группы. По этим сведениям, британский кабинет министров, 
точнее, Невилл Чемберлен и сэр Джон Саймон рассматривали возможность тайного 
соглашения с Гитлером для оказания ему поддержки в военной конфронтации с 
Советским Союзом. Особое внимание заслуживала информация трех надежных 
источников из Германии: руководство вермахта решительно возражало против войны 
на два фронта.

Полученные директивы обязывали нас быстро рассмотреть возможные варианты 
сотрудничества со странами, готовыми подписать соглашения о противодействии 
развязыванию войны. Речь шла не только об Англии и Франции, с которыми велись 
консультации с начала 1939 года, но также и о Германии. В Германии за мирное 
урегулирование отношений с Советским Союзом выступали в среде влиятельных 
военных лишь выходцы из Восточной Пруссии.

Рассматривая в соответствии с полученными директивами альтернативные варианты 
(или соглашение с англичанами и французами, или мирное урегулирование с 
Германией), я не мог даже представить, что экономические переговоры завершатся 
пактом о сотрудничестве Берлина и Москвы. Когда меня информировали о 
предстоящем прибытии министра иностранных дел Германии в Москву 23 августа 1939 
года – всего за несколько часов до того как это произошло, – я был удивлен. 
После прибытия Риббентропа и последовавшего через тринадцать часов подписания 
Пакта о ненападении (это событие произошло в Кремле в два часа ночи 24 августа),
 стало ясно: принятое решение не было внезапным. Стратегической целью 
советского руководства было избежать любой ценой войны на два фронта – на 
Дальнем Востоке и в Европе. Такая линия дипломатических отношений, не 
привязанных к идеологическим соображениям, установилась еще с 20-х годов, когда 
Советский Союз осуществлял экономическое сотрудничество и поддерживал 
нормальные отношения с Италией после прихода к власти в 1922 году фашистского 
режима Бенито Муссолини. Кремлевское руководство было готово к компромиссам с 
любым режимом при условии, что это гарантировало стабильность Советскому Союзу. 
Для Сталина и его окружения воплощение в жизнь их геополитических устремлений 
преобразовать Советский Союз в мощнейшую державу мира всегда было приоритетом.

Страна получила возможность более или менее стабильно развиваться лишь после 
завершения коллективизации в 1934 году. До этого мы пережили последовательно