Когда в Мексику доставили из испанских полицейских архивов досье Меркадера, 
личность его была установлена, отпираться стало бессмысленно. Перед лицом 
неопровержимых улик Фрэнк Джексон признал, что на самом деле является Рамоном 
Меркадером и происходит из богатой испанской семьи. Но он так и не признался, 
что убил Троцкого по приказу советской разведки. Во всех своих открытых 
заявлениях Меркадер неизменно подчеркивал личный мотив этого убийства.

Условия содержания Рамона в тюрьме после разглашения перебежчиком его 
настоящего имени сразу улучшились, и ему даже разрешали время от времени 
совершать вылазки в Мехико, где он мог обедать в ресторане вместе со своим 
тюремщиком. Женщина, присматривавшая за Рамоном в тюрьме, влюбилась в него и 
теперь навещала еженедельно. Позднее он женился на ней и привез ее с собой в 
Москву, когда был освобожден из тюрьмы 20 августа 1960 года. В тюрьме он 
отсидел двадцать лет.

До 1960 года Рамон никогда не бывал в Москве. Здесь жила в 1939—1942 годах его 
невеста, которая умерла от туберкулеза.

В Москве Меркадер был принят председателем КГБ Шелепиным, вручившим ему Звезду 
Героя Советского Союза. Однако, когда некоторое время спустя Меркадер попросил 
о встрече с новым председателем КГБ Семичастным, ему было отказано. По 
специальному решению ЦК партии и по личному ходатайству Долорес Ибаррури 
(Пасионарии) Меркадера приняли на работу старшим научным сотрудником Института 
марксизма-ленинизма в Москве. Кроме того, им с женой предоставили 
государственную дачу в Кратове, под Москвой. Меркадер получал деньги от ЦК и от 
КГБ. В сумме это равнялось пенсии генерал-майора в отставке. Однако его 
отношения с КГБ оставались довольно напряженными в течение всех 60-х годов: он 
не переставал требовать сначала от Шелепина, а затем от Семичастного, чтобы 
Эйтингон и я были немедленно освобождены из тюрьмы. Он поднимал этот вопрос и 
перед Долорес Ибаррури, и перед Сусловым. Старейший член Политбюро Суслов не 
был тронут этим заступничеством, более того, в гневном раздражении по поводу 
того, что Меркадер позволил себе обратиться лично к нему, заявил Меркадеру: «Мы 
решили для себя судьбу этих людей раз и навсегда. Не суйте нос не в свои дела».

Сначала Меркадер жил в гостинице «Ленинградская» возле Ленинградского вокзала, 
а затем получил четырехкомнатную квартиру без всякой обстановки недалеко от 
станции метро «Сокол». Из тех, кто когда-то был связан с Меркадером по работе, 
единственным не подвергшимся репрессиям оставался Василевский, хотя его и 
исключили из партии. Он вступился за Меркадера – и тому для его новой квартиры 
была предоставлена мебель. Жена Меркадера Рокелья Мендоса работала диктором в 
испанской редакции Московского радио. В 1963 году они усыновили двоих детей: 
мальчика Артура двенадцати лет и девочку Лауру шести месяцев. Их родители были 
друзьями Меркадера. Отец, участник гражданской войны в Испании, бежал после 
поражения республиканцев в Москву, а позднее, вернувшись на родину в качестве 
агента-нелегала, был схвачен франкистами и расстрелян. Мать умерла в Москве во 
время родов.

Меркадер был профессиональным революционером и гордился своей ролью в борьбе за 
коммунистические идеалы. Он не раскаивался в том, что убил Троцкого, и в 
разговоре со мной сказал:

– Если бы пришлось заново прожить сороковые годы, я сделал бы все, что сделал, 
но только не в сегодняшнем мире. Никому не дано выбирать время, в котором 
живешь.

В середине 70-х Меркадер уехал из Москвы на Кубу, где был советником у Кастро. 
Скончался он в 1978 году. Тело его было тайно доставлено в Москву. Вдова 
Меркадера пыталась связаться со мной, но в то время меня не было в Москве. На 
траурной церемонии присутствовал Эйтингон. Похоронили Меркадера на Кунцевском 
кладбище. Там он и покоится под именем Рамона Ивановича Лопеса, Героя 
Советского Союза.

Мне совершенно ясно, что сегодняшние моральные принципы несовместимы с 
жестокостью, характерной и для периода борьбы за власть, которая следует за 
революционным переворотом, и для гражданской войны. Сталин и Троцкий 
противостояли друг другу, прибегая к преступным методам для достижения своих 
целей, но разница заключается в том, что в изгнании Троцкий противостоял не 
только Сталину, но и Советскому Союзу как таковому. Эта конфронтация была 
войной на уничтожение. Сталин да и мы не могли относиться к Троцкому в изгнании 
просто как к автору философских сочинений. Тот был активным врагом советского 
государства.

Жизнь показала, что подозрительность и ненависть Сталина и руководителей ВКП 
(б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть имели под 
собой реальную почву.

Решающий удар по КПСС и Советскому Союзу в 1990 – 1991 годах был нанесен именно 
группой бывших руководителей партии.

Первоначальные узкокорыстные интересы борьбы за власть маскировали