Улыбнувшись, он, к моему немалому удивлению, разорвал их прямо у меня на глазах 
и выкинул в корзину для бумаг, предназначенных к уничтожению. Я молчал, но в 
душе было чувство обиды – ведь меня представляли к награде за то, что я 
действительно, рискуя жизнью, выполнил опасное задание. В тот момент я не 
понимал, насколько мне повезло: если бы был подписан приказ о моем назначении, 
то я автоматически согласно Постановлению ЦК ВКП (б) подлежал бы аресту как 
руководящий оперативный работник аппарата НКВД, которому было выражено 
политическое недоверие.

Позднее в кабинете, где я работал, зазвонил телефон. Это был Киселев, помощник 
Маленкова в Центральном Комитете. Он возмущенно принялся выговаривать мне за 
задержку в передаче средств из специальных фондов, предназначавшихся для 
финансирования тайных операций Коминтерна в Западной Европе. Еще больше он был 
взбешен тем, что на заседании Испанской комиссии в Центральном Комитете не было 
представителя от НКВД. Я постарался объяснить ему, что не знаю ни о каких 
фондах и не в курсе того, кто именно занимается их передачей. «А на совещании в 
ЦК, – сказал я, – от НКВД никто не присутствовал потому, что Пассов и его 
заместитель только что арестованы как враги народа». К этому я добавил, что 
приступил к исполнению своих обязанностей всего два часа назад. Киселев швырнул 
трубку.

За три недели своего пребывания в качестве исполняющего обязанности начальника 
отдела я смог узнать структуру и организацию проведения разведывательных 
операций за рубежом. В рамках НКВД существовали два подразделения, занимавшиеся 
разведкой за рубежом. Это Иностранный отдел, которым руководили сначала 
Трилиссер, потом Артузов, Слуцкий и Пассов. Задача отдела – собирать для Центра 
разведданные, добытые как по легальным (через наших сотрудников, имевших 
дипломатическое прикрытие или работавших в торговых представительствах за 
рубежом), так и по нелегальным каналам. Особо важными были сведения о 
деятельности правительств и частных корпораций, тайно финансирующих подрывную 
деятельность русских эмигрантов и белогвардейских офицеров в странах Европы и в 
Китае, направленную против Советского Союза. Иностранный отдел был разбит на 
отделения по географическому принципу, а также включал подразделения, 
занимавшиеся сбором научно-технических и экономических разведанных. Эти 
отделения обобщали материалы, поступавшие от наших резидентур за границей – как 
легальных, так и нелегальных. Приоритет нелегальных каналов был вполне 
естествен, поскольку за рубежом тогда было не так много советских 
дипломатических и торговых миссий. Вот почему нелегальные каналы для получения 
интересовавших нас разведданных были столь важны.

В то же время существовала и другая разведывательная служба – Особая группа при 
наркоме внутренних дел, непосредственно находящаяся в его подчинении и глубоко 
законспирированная. В ее задачу входило создание резервной сети нелегалов для 
проведения диверсионных операций в тылах противника в Западной Европе, на 
Ближнем Востоке, Китае и США в случае войны. Учитывая характер работы. Особая 
группа не имела своих сотрудников в дипломатических и торговых миссиях за 
рубежом. Ее аппарат состоял из двадцати оперработников, отвечавших за 
координирование деятельности закордонной агентуры. Все остальные сотрудники 
работали за рубежом в качестве нелегалов. В то время, о котором я веду речь, 
число таких нелегалов составляло около шестидесяти человек. Вскоре мне стало 
ясно, что руководство НКВД могло по своему выбору использовать силы и средства 
Иностранного отдела и Особой группы для проведения особо важных операций, в том 
числе диверсий и ликвидации противников СССР за рубежом.

Особая группа иногда именовалась «Группа Яши», потому что более десяти с лишним 
лет возглавлялась Яковом Серебрянским. Именно его люди организовали в 1930 году 
похищение главы белогвардейского РОВСа в Париже генерала Кутепова. До революции 
Серебрянский был членом партии эсеров. Он принимал личное участие в ликвидации 
чинов охранки, организовавших еврейские погромы в Могилеве (Белоруссия). 
«ГруппаЯши» создала мощную агентурную сеть в 20– 30-х годах во Франции, 
Германии, Палестине, США и Скандинавии. Агентов они вербовали из 
коминтерновского подполья, тех, кто не участвовал в пропагандистских 
мероприятиях и чье членство в национальных компартиях держалось в секрете. 
Группа Серебрянского блестяще проявила себя в тайных поставках новейших 
самолетов из Франции в республиканскую Испанию в 1937 году. В ноябре 1938 года 
Серебрянский в числе руководителей НКВД оказался под арестом – его приговорили 
к смертной казни, но не расстреляли. В 1941 году, после того как началась война,
 он был освобожден и по моей инициативе стал начальником отделения, 
занимавшегося вербовкой агентуры по глубинному оседанию в странах Западной 
Европы и США.

В 1946 году министром госбезопасности был назначен Абакумов, и Серебрянскому 
пришлось выйти в отставку, так как в 1938 году именно Абакумов вел его дело и, 
применяя зверские пытки, выбил ложные показания. Естественно, Серебрянский не 
мог оставаться на работе с приходом нового министра. Он вышел в отставку в 
звании полковника и получал пенсию. После смерти Сталина его вернули на службу 
и назначили одним из моих заместителей в связи с планом расширения 
разведывательно-диверсионных операций. Это было при Берии, в апреле 1953 года, 
а в октябре того же года он был арестован вместе с женой во второй раз – теперь 
ему ставилось в вину участие в так называемом бериевском заговоре с целью