содержаться роковые для его участи предложения, инициированные Вышинским. Хотя 
записка не найдена, следы ее, видимо, могут отыскаться в переписке Министерства 
госбезопасности и МИДа, председателя КГБ с руководством ЦК КПСС и правительства 
в указанный период времени. В регистрационном журнале секретариата Молотова 
имеется кодовый номер, по которому можно проследить прохождение этого документа.


Зато в архивах КГБ, как заявили моему сыну осенью 1994 года, удалось найти 
документ, из которого следует, что председатель КГБ Серов просил Молотова 
принять его по делу Валленберга в феврале 1957 года, когда готовился проект 
меморандума шведскому правительству с признанием ареста Валленберга и его 
смерти.

Не обнаружена пока и записка Серова, в которой он, прежде чем был подготовлен 
официальный меморандум советского правительства, должен был сообщить Хрущеву и 
Булганину, соответственно первому секретарю ЦК и председателю Совета Министров, 
о том, что в действительности произошло с Валленбергом.

Зная повадки Хрущева, я утверждаю, что он сохранил в своем архиве записку 
Серова, безусловно содержавшую серьезный компромат на Молотова. Для Хрущева эта 
записка имела существенное значение в обстановке обострившейся борьбы за власть 
в начале 1957 года, завершившейся, как известно, разгромом так называемой 
антипартийной группы Молотова, Кагановича, Маленкова и примкнувшего к ним 
Шепилова. Однако в силу неясных для меня причин Хрущев не использовал дело 
Валленберга против Молотова. Я помню, как следователи весьма настойчиво 
добивались от меня данных об участии Молотова в секретных сделках с западными 
промышленниками и дипломатами, и я понимал, что их вопросы далеко не случайны. 
Однако имя Валленберга тогда не фигурировало.

Серов должен был обязательно обратиться к Хрущеву за разрешением на уничтожение 
материалов по делу Валленберга. Вполне вероятно, что после этого они и были 
уничтожены. Причина ясна: Молотов в феврале 1957 года был еще в силе и 
оставался весьма влиятельной фигурой в руководстве. Он, как и другие 
государственные деятели, имевшие прямое отношение к скандальным и преступным 
акциям, был заинтересован, чтобы документальные свидетельства исчезли.

Должно сохраниться и другое письмо Серова, в котором он обязан был доложить 
Хрущеву, что дело Валленберга уничтожено.

Последний раз дело Валленберга расследовалось по приказу Горбачева под 
наблюдением Бакатина, председателя КГБ. Новое расследование подтвердило, что 
Валленберг, действительно, умер в тюрьме. Было также установлено, что его 
следственно-архивное и тюремное дела уничтожены.

Вероятно, некоторые подробности поисков материала по делу Валленберга знает 
внук Молотова профессор Никонов, председатель фонда «Политика», бывший тогда 
помощником Бакатина.

К сожалению, архивы, как и рукописи, увы, горят и уничтожаются. Но следы 
остаются. Бывают находки совершенно случайные и неожиданные. Так, технический 
сотрудник в архиве КГБ, не имевший никакого отношения к расследованию дела 
Валленберга, обнаружил его дипломатический паспорт и личные вещи в пакете, 
выпавшем из увесистой пачки неразобранных документов.

После громкого скандала, вызванного выходом в свет моей книги на Западе, я 
написал в мае 1994 года по просьбе русско-шведской комиссии по делу Валленберга 
объяснение в учетно-архивный отдел Федеральной службы безопасности. Мой сын 
беседовал с шведскими представителями: выяснение истины о деле Рауля 
Валленберга зависит в немалой степени и от шведской стороны, которая упорно 
отказывается предать гласности данные его отчетов о контактах с немецкими и 
американскими спецслужбами в 1941– 1945 годах.

Как сказал мне финский историк Сеппо Изотало, в настоящее время в распоряжении 
шведских властей имеются скрываемые ими документы о выполнении Валленбергом 
задания американской разведки, а также о его участии по поручению своего дяди, 
финансового магната Маркуса Валленберга, в «отмывании» гитлеровцами захваченных 
ими богатств еврейского населения.

Я думаю, что когда-нибудь исследователи все-таки доберутся до наших и 
зарубежных архивных материалов, как это произошло с катынским делом, и поставят 
точку в запутанной и трагической истории Валленберга.

Попытка наших властей, надо сказать, небезуспешная, скрыть правду о Валленберге 
напоминает дело о расстреле в 1940 году польских военнопленных в Катынском лесу 
под Смоленском и других местах. Только в 1992 году в прессе были опубликованы 
архивные материалы этого дела, в частности рапорт бывшего председателя КГБ 
Шелепина об уничтожении документов, связанных с преступной акцией (Шелепин в 
1959 году обращался к Хрущеву, чтобы получить разрешение на их уничтожение). 
Все это дает основание предполагать, что и с делом Валленберга поступили так же.