достигли тайной договоренности о круге обвинений, которые будут предъявлены 
руководителям третьего рейха на Нюрнбергском процессе, надобность в Валленберге 
отпала – он был уничтожен.

Рауля Валленберга задержали (фактически это был арест) в его квартире: к нему 
явились сотрудники контрразведки и предложили поехать в штаб группы советских 
войск. Валленберг сказал тогда одному из своих друзей: не знаю, кем я буду – 
гостем или пленником.

В Москву его везли под охраной, но в спальном вагоне, обращались как с «гостем»,
 еду приносили из вагона-ресторана. Кутузова также доставили в Москву, отдельно 
от Валленберга. Вскоре Кутузова, в отличие от Валленберга, освободили из тюрьмы 
и разрешили ему выехать на Запад, разумеется, с условием продолжать активное 
сотрудничество с советской разведкой. В конце концов он обосновался в Ирландии, 
где скончался в 1967 году.




Спецблок внутренней тюрьмы и спецлаборатория НКВД – МГБ в 1940-1950 годах


В Москве Валленберга поместили в специальный блок внутренней тюрьмы на Лубянке, 
где содержались под стражей особо важные лица, которых склоняли к 
сотрудничеству; если они отказывались – их ликвидировали.

Немецкому отделу нашей разведки регулярно пересылались протоколы допросов 
Валленберга. Возможно, следователи запугивали его, обвиняя в связях с гестапо.

Из опубликованных в прессе материалов ясно: Валленберга держали в Москве в двух 
тюрьмах – во внутренней на Лубянке и в Лефортовской. Сотрудники МГБ-КГБ 
вспоминают, что после допросов «с пристрастием» в Лефортове Валленберга вновь 
переводили в специальный блок внутренней тюрьмы на Лубянке.

Спецблок внутренней тюрьмы, скорее, напоминал гостиницу. Помещения, в которых 
содержались заключенные, можно было назвать камерами лишь условно: высокие 
потолки, нормальная мебель. Еду приносили из столовой и ресторана НКВД, по 
качеству она, конечно, сильно отличалась от тюремной. Однако место это при 
Сталине было зловещим. В этом здании находилась комендатура НКВД– МГБ, где в 
1937– 1950 годах приводились в исполнение приговоры в отношении лиц, осужденных 
на смертную казнь, а также тех, кого правительство считало необходимым 
ликвидировать в особом, то есть несудебном, порядке.

В Варсонофьевском переулке, за Лубянской тюрьмой, располагалась непосредственно 
подчиненная министру и комендатуре токсикологическая лаборатория и спецкамера 
при ней. Токсикологическая лаборатория в официальных документах именовалась 
«Лабораторией-X». Начальник лаборатории полковник медицинской службы профессор 
Майрановский занимался исследованиями влияния смертоносных газов и ядов на 
злокачественные опухоли. Профессора высоко ценили в медицинских кругах.

В 1937 году исследовательская группа Майрановского из Института биохимии, 
возглавляемого академиком Бахом, была передана в НКВД и подчинялась 
непосредственно начальнику спецотдела оперативной техники при комендатуре 
НКВД—МГБ. Комендатура отвечала за охрану здания НКВД, поддержание режима 
секретности и безопасности и за исполнение смертных приговоров.

Вся работа лаборатории, привлечение ее сотрудников к операциям спецслужб, а 
также доступ в лабораторию, строго ограниченный даже для руководящего состава 
НКВД– МГБ, регламентировались Положением, утвержденным правительством, и 
приказами по НКВД—МГБ. Ни я, ни мой заместитель Эйтингон не имели допуска в 
«Лабораторию-Х» и спецкамеру.

Непосредственно работу лаборатории курировал министр госбезопасности или его 
первый заместитель. По поводу этой лаборатории до сих пор ходит много 
чудовищных слухов.

Проверка, проведенная еще при Сталине, после ареста Майрановского, а затем при 
Хрущеве в 1960 году, в целях антисталинских разоблачений, показала, что 
Майрановский и сотрудники его группы привлекались для приведения в исполнение 
смертных приговоров и ликвидации неугодных лиц по прямому решению правительства 
в 1937—1947 годах и в 1950 году, используя для этого яды. Мне известно, что 
подобного рода акции осуществлялись нашей разведкой за рубежом также и в 60– 
70-х годах. Об этом говорил и писал генерал-майор КГБ Олег Калугин.

С Валленбергом работали офицеры разведки и контрразведки, под руководством 
одного из ее руководителей Утехина. Допросы велись следственной частью по 
уголовному обвинению. Чаще других его допрашивал подполковник Копелянский. Его 
уволили из органов в 1951 году из-за еврейского происхождения. Хотя участие 
Копелянского в допросах подтверждено документально – его фамилия значится в 
тюремном журнале регистрации вызова заключенного на допрос к следователю, – он