Вознесенский (председатель Госплана); академики Курчатов и Капица; нарком 
боеприпасов Ванников, заместитель наркома внутренних дел Завенягин. Рабочим 
аппаратом комитета было специально созданное 1-е главное управление при Совете 
Народных Комиссаров СССР. Начальником управления был назначен Ванников, 
Завенягин стал его первым заместителем. При Спецкомитете был научно-технический 
совет, его председатель – Ванников, заместитель председателя – Иоффе. Отдел "С",
 который я возглавлял в НКВД– НКГБ, был рабочим аппаратом так называемого 2-го 
бюро комитета.

Сталин предложил, чтобы Иоффе и Капица стали членами Спецкомитета по проблеме 
No 1. Однако Иоффе отказался, ссылаясь на свой преклонный возраст. Он сказал, 
что будет более полезен в научно-техническом совете. Именно Иоффе рекомендовал 
назначить профессора Курчатова на должность научного руководителя атомной 
программы.

Участвуя в заседаниях Спецкомитета, я впервые осознал, какое важное значение 
имели личные отношения членов правительства, их амбиции в принятии важных 
государственных решений. Наркомы, члены этого комитета, стремились во что бы то 
ни стало утвердить свое положение и позиции. Очень часто возникали жаркие споры 
и нелицеприятные объяснения. Берия выступал в качестве арбитра и добивался 
безусловного неукоснительного выполнения всех директив руководства.

Я поддерживал дружеские отношения и с Иоффе, и с Капицей. По предложению Берии 
я подарил Капице охотничье ружье. Капица как-то посетовал, что у него 
сохранился в плохом состоянии лишь один экземпляр книги о русских инженерах, 
написанный его тестем – академиком Крыловым, крупнейшим 
инженером-кораблестроителем. Я прибег к услугам специальной правительственной 
типографии – книгу напечатали в двух экземплярах на отличной бумаге. Капица 
послал один экземпляр Сталину, надеясь попасть к нему на прием.

Мне пришлось наблюдать растущее соперничество между Капицей и Курчатовым на 
заседаниях Спецкомитета. Капица был выдающейся личностью, прекрасным тактиком и 
стратегом, крупнейшим организатором науки. Часто научные выступления он 
комментировал с большим чувством юмора. Я помню, что одно заседание 
Спецкомитета в 1945 году проходило в часы трансляции из Лондона футбольного 
матча между нашей командой и английской. Члены Политбюро и правительства были 
шокированы, когда Капица предложил прервать заседание и послушать матч. 
Возникла неловкая пауза, но Берия, ценивший юмор, к всеобщему изумлению, 
объявил перерыв. Напряжение спало. А затем настроение присутствующих поднялось, 
поскольку наша команда победила.

Капица, сыгравший важную роль в инициировании наших работ по атомной проблеме и 
установлении контактов с западными учеными, в частности Терлецким с Бором, 
естественно, претендовал на самостоятельное и руководящее положение в 
реализации атомного проекта.

Но вскоре отношения между Капицей, Берией и Вознесенским испортились. Капица 
предложил, чтобы Курчатов консультировался с ним по оценке результатов работ и 
выводов, прежде чем докладывать на заседаниях Спецкомитета. Первухин поддержал 
Капицу, но Берия и Вознесенский не согласились. Берия потребовал, чтобы Капица 
и Курчатов вносили в правительство альтернативные предложения. Более того, 
Берия преложил Капице на базе своего института продублировать ряд экспериментов 
Курчатова.

Капица был возмущен и утверждал, что такая переориентация его института будет 
означать фактическое свертывание работ по теоретической физике в Советском 
Союзе. Точно не помню, но, по-моему, месяц спустя в ноябре 1945 года, Капица 
обратился к Берии и Вознесенскому за объяснением, почему с ним не 
проконсультировались, когда принимали решение о создании новых учебных 
институтов по подготовке специалистов в области ядерной физики вне Академии 
наук – Инженерно-физического (МИФИ) и Физико-технического (МФТИ).

Капица написал Сталину, что Берия и Вознесенский не прислушиваются к мнению 
ученых, что только Ученым можно доверить руководство атомным проектом. После 
неудачных попыток добиться от Сталина поддержки в этом конфликте Капица вскоре 
был выведен из состава Спецкомитета. Его оставили в покое, но лишили доступа к 
атомным разработкам.

Однако Капица в ряде публикаций в Англии и США в 1950—1960-х годах представал 
как «координатор paбот и разведки по атомному оружию». В 1946 году он обратился 
к Эйнштейну с предложением приехать в СССР для работы в области физики «в самой 
свободной для творчества стране».

Это вызвало целый переполох в спецслужбах США и американском посольстве в 
Москве. ФБР стало активно разрабатывать Эйнштейна, считая его связанным 
какими-то негласными договоренностями с Капицей, роль которого в советском 
атомном проекте в 1946 году американцам не была известна.

Спецкомитет по атомной проблеме обладал чрезвычайными полномочиями по 
мобилизации сил любых ресурсов и резервов для создания атомной бомбы. На