Негласная солидарность ведущих физиков мира. Ученые в ядерную эпоху


Оппенгеймер предложил директору проекта генералу Гровсу пригласить для работы в 
Америке виднейших ученых Европы. Среди них был Нильс Бор. Бор ни в коей мере не 
был нашим агентом, но он оказал нам неоценимые услуги. После разговора с 
Мейтнер в 1943 году в Швеции он активно выступил за то, чтобы поделиться 
атомными секретами с международным антифашистским сообществом ученых. В 
формировании позиции Бора и Мейтнер огромную роль сыграла известная финская 
писательница Вуолийоки, видный агент нашей разведки. Вуолийоки приговорили в 
Финляндии за шпионаж в пользу СССР к смертной казни, но ее освободили под 
давлением общественности (один ее зять был заместителем министра иностранных 
дел Швеции, другой – одним из руководителей компартии Англии – Палм Датт), и 
она оказалась в Швеции.

Впоследствии нам удалось через Вуолийоки и Мейтнер найти подходы к Бору и 
устроить с ним встречу наших сотрудников Василевского и Терлецкого в ноябре 
1945 года в Копенгагене.

В 1943 году, как пишет один из участников операции нашей разведки по атомной 
проблеме Феклисов, Оппенгеймер предложил включить Клауса Фукса в состав группы 
английских специалистов, прибывавшей в Лос-Аламос для участия в работе над 
атомной бомбой.

В 1933 году немецкий коммунист Фукс вынужден был искать убежище в Англии. 
Получив в Бристольском университете образование, он продолжал работать там как 
физик. В 1941 году Фукс сообщил о своем участии в атомных исследованиях видному 
деятелю коммунистического и рабочего движения Юргену Кучинскому. Кучинский 
проинформировал нашего посла в Англии Майского. Майский был в натянутых 
отношениях с резидентом НКВД в Лондоне Горским и поэтому поручил военному 
атташе Кремеру войти в контакт с Фуксом. Фукс сначала встречался с Урсулой 
Кучински («Соня»), агентом военной разведки, одним из организаторов сети 
«Красная капелла».

Фукс перед отъездом в США был проинструктирован об условиях возобновления связи 
с ним. В США Фукс должен был в общении с американскими коллегами подчеркнуть, 
что он единственный человек в группе английских специалистов, которому грозил 
немецкий концлагерь. По этой причине Фукс пользовался абсолютным доверием 
Оппенгеймера и по его указанию получил доступ к материалам, к которым не имел 
формально никакого отношения. Оппенгеймеру приходилось вступать в острый 
конфликт с генералом Гровсом, который категорически возражал, чтобы до сведения 
английских ученых доводилась обобщенная информация по результатам исследований 
и экспериментов (нас информировал об этом Фукс).

Кстати, английские власти и разведка также поставили перед своими специалистами 
задачу по сбору всей информации по атомной бомбе, поскольку американцы не 
собирались делиться с ними атомными секретами.

Возможно, была еще одна причина, по которой Оппенгеймер пригласил Фукса в 
Лос-Аламос, а позднее – в Центр научных исследований в Принстоне. Может быть, 
Оппенгеймер знал, что Фукс не останется после войны в Америке. Я помню, что в 
агентурных материалах зафиксированы его слова: информация должна передаваться 
теми, кто по личным обстоятельствам покинет Лос-Аламос и страну после окончания 
работы по атомной бомбе. Кроме того, Оппенгеймер имел основания предполагать, 
что Фукс связан с коммунистами, и это тоже могло сыграть свою роль.

Лиза Зарубина восстановила связь с двумя глубоко законспирированными агентами, 
польскими евреями, на западном побережье. Они были легализованы Эйтингоном в 
начале 30-х годов во время его краткой нелегальной командировки в США. 
Первоначально планировалось, что эти агенты осядут в Калифорнии с целью 
организации диверсий на транспортных судах, вывозящих в Японию стратегическое 
сырье (уголь, нефть, металл) в случае военного конфликта между СССР и Японией. 
Более десяти лет эти агенты не привлекались к активным действиям.

Один из них был зубной врач (кодовое имя «Шахматист»), получивший французский 
медицинский диплом в конце 20-х годов. Его обучение оплатило ГПУ. Жене зубного 
врача удалось установить дружеские отношения с семьей Оппенгеймера. Так была 
создана конспиративная связь с семейством Оппенгеймера и его ближайшим 
окружением, выпавшая из поля зрения американской контрразведки. Насколько я 
помню, ФБР не знало и о конспиративных контактах Зарубиной. Только в 1946 году 
в связи с другими разоблачениями ФБР твердо установило, что Зарубина была 
сотрудницей советской разведки, но она уже находилась в Москве.

Таким образом, Семенов и Лиза Зарубина создали систему надежных связей, а 
Квасников и Яцков под руководством Овакимяна обеспечили бесперебойную передачу 
информации по атомному оружию на заключительном этапе работ в Лос-Аламосе в 
1945 году.