Персонификация внешней политики



В канун войны произошло очень важное, мало кем замеченное событие — 
персонификация внешней политики. Она замкнулась на конкретных руководителей 
Советского государства: Сталина и Молотова. Разведка, как правило, не 
посвящалась в те внешнеполитические стратегические задачи, которые 
рассматривались высшим руководством страны. Только по мимолетным суждениям 
Молотова, Берии, Микояна и Вышинского можно было иногда судить о мотивах 
принятых решений. Поскольку соображения «за» и «против» обсуждались на самом 
верху, для разведки была определена главная задача — поставлять руководству не 
анализ разведданных, а информацию о жизни советского общества и об обстановке 
за рубежом. Разведка, в дополнение к излагаемым данным, должна была докладывать 
«наверх» лишь соображения о том, заслуживает ли источник информации и его 
сведения доверия. Сообщения, касающиеся необходимости корректировки внешней 
политики государства по линии НКВД-НКГБ, Сталину в 1939-1941 годах не 
представлялись. Очень важно отметить, что эта традиция, установленная еще в 
советское время, продолжается зачастую и сейчас.

Если мы почитаем докладные записки того времени, направленные руководством 
наркоматов внутренних дел и государственной безопасности руководству страны, то 
увидим, что в них содержатся просьбы получить согласие на проведение очередной 
крупной операции, которая в военно-политическом плане означала новые нюансы в 
отношениях с иностранным государством либо касались вербовки особо важных 
сотрудников и использования определенных финансовых средств.

А с какими инициативами выступало руководство Наркомата внутренних дел или 
Наркомата госбезопасности в канун и во время войны, по каким вопросам 
государственного строительства? Чаще всего речь шла о расстановке кадров, о 
получении санкций на проведение агентурно-оперативных мероприятий, имеющих 
существенное политическое или международное значение. Но чаще всего предложения 
НКВД и Наркомата госбезопасности накануне и в годы войны касались реализации 
директив правительства.

Иерархическая пирамида представления информации тех лет выглядела так. «Наверх» 
выходил народный комиссар, министр. Он докладывал и формулировал вопрос. Когда 
существовал Комитет информации под руководством члена Политбюро ЦК ВКП(б), 1-го 
заместителя председателя Совмина СССР, министра иностранных дел В. Молотова с 
1947 по 1949 годы, то Молотов имел самостоятельный выход на Сталина. Начальник 
разведки выходил или на наркома, или на его заместителя. Такими людьми в канун 
и в годы войны были В. Меркулов и Б. Кобулов. Кобулов — заместитель Берии по 
НКВД в 1939-1941 годах, был единственный заместитель наркома госбезопасности в 
разгар войны, в 1943-1945 годах. Других заместителей, курировавших агентурную 
работу в НКГБ в тот период, не было. И это при громадном ее значении.

Важно и то, что начальник Разведупра Красной Армии имел в отличие от начальника 
разведки НКВД-НКГБ в ряде случаев право самостоятельного выхода на высшее 
руководство, то есть на Сталина. Сталин регулярно принимал у себя в Кремле и на 
даче руководителей военной разведки, причем зачастую без участия в беседе 
начальника Генерального штаба. Однако руководителей внешней разведки органов 
госбезопасности и закордонных резидентов НКВД-НКГБ он всегда принимал вместе с 
их непосредственными руководителями — Берией, Меркуловым и Кобуловым.




Главное из главных



Главными подразделениями в НКВД накануне войны были: 1-е разведывательное 
управление, 2-е управление, 3-е, недолго просуществовавшее, 
секретно-политическое управление (СПО) и управление особых отделов.

Основным направлением в работе органов разведки и контрразведки являлось 
немецкое.

Главным направлением в работе особых отделов и военной контрразведки также было 
немецкое.

Главным направлением в работе секретно-политического направления по-прежнему 
было разгром антисоветских политических партий, остатков «троцкистского 
подполья» и тому подобных оппозиционных организаций внутри страны.

Первый отдел контрразведывательного аппарата был самым важным. Он разрабатывал 
агентуру немецкой и польской разведок. Второе направление было нацелено на