В январе-феврале 1940 года после провала нашего первого наступления на 
Карельском перешейке состоялась их поездка в Стокгольм, где наша разведка через 
посредничество заместителя министра иностранных дел Швеции Садлера начала 
предварительные зондажные контакты. Секретные переговоры вел Рыбкин. Для 
контроля переговоров и связи с финскими и шведскими агентами нашей резидентуры 
в Стокгольм одновременно был командирован один из активных участников «чистки» 
в ИНО НКВД в 1938-1939 гг., партийный выдвиженец А. Граур. Впоследствии он 
какое-то время в 1941 году возглавлял шведскую резидентуру НКВД, после чего был 
отозван в Москву. Работая в центральном аппарате как начальник отдела внешней 
разведки, Граур отличался особой подозрительностью к людям, что сыграло 
трагическую роль в судьбах некоторых наших разведчиков. Только после войны 
Граур был уволен, когда стало ясно, что он был психически серьезно болен: придя 
на прием к начальнику разведки П. Федотову, он «сознался» в своей работе на 
американскую разведку.

Так вот, на Рыбкина, который вел секретные переговоры, возлагалась 
исключительно ответственная миссия. Война с Финляндией вызвала резкую 
негативную реакцию на Западе. Советский Союз был исключен из Лиги Наций. 
Несмотря на показной немецкий нейтралитет, мы прекрасно понимали, что если 
увязнем в этом конфликте, то он ослабит нас и толкнет на путь конфронтации с 
гитлеровцами, у которых были серьезные интересы на Балтийском море, хотя 
Финляндия признавалась с их стороны зоной наших интересов.

З. Рыбкина в Стокгольме в январе-феврале 1940 года провела огромную работу по 
подготовке секретных переговоров. Впрочем, секретными они были только для 
широкой общественности. Финское руководство прекрасно знало, что к подготовке 
мирного соглашения с русскими подключена X. Вулиоки, известная писательница и 
доверенное лицо, «агент Советского правительства». Поездка Вулиоки в Стокгольм 
и встреча с «супругами Ярцевыми» (с целью обсуждения условий предварительного 
соглашения о мире) проходила фактически с ведома и благословения финских 
властей. История этих переговоров — интересный пример того, как агент советской 
разведки с конца 1920 годов «Поэт» превратилась из информатора в политического 
посредника, деятельность которого в конечном счете принесла большую пользу 
обеим странам.

Однако финнам не было известно, какие соображения докладывал Рыбкин в 
правительство и руководство разведки о перспективах заключения мирного договора.


Сообщения Рыбкина были настолько важны, что направлялись не только в НКВД, но и 
в Наркомат обороны. Главный вывод Рыбкина был таков: заключение мира абсолютно 
реально, но при условии нанесения финнам довольно серьезного поражения на 
фронте, которое сделает невозможным дальнейшее затягивание переговоров. Он 
настаивал на продолжении бомбардировок военных объектов Финляндии, в частности 
линии Манергейма, что должно было продемонстрировать безусловное превосходство 
воздушных сил Красной Армии, учитывая, что авиация Финляндии была ее 
ахиллесовой пятой. Прорыв линии Манергейма и выход нашей армии на оперативный 
простор, считал Рыбкин, предопределит неизбежную капитуляцию финнов. Он 
довольно точно указал незначительность угрозы высадки десанта западных стран в 
Финляндию. Как оказалось, Запад основные планы возлагал на англо-французскую 
десантную операцию, которую планировалось провести не в Финляндии, а в Норвегии,
 чтобы выйти к финской границе и воздействовать оттуда на развитие событий.

В свете сложившейся обстановки необходимо отметить, насколько весомым был в то 
время успех советской дипломатии и разведки. Начало военных операций Германии 
против Норвегии, столкновение немцев с англо-французским флотом и десантом 
произошло спустя две недели после заключения мирного договора с Финляндией. 
Таким образом Советскому Союзу удалось избежать втягивания в полномасштабный 
военный конфликт Второй мировой войны, развернувшийся на суше и на море в 
Скандинавии.

Финская кампания обнаружила крупные недостатки в ведении боевых действий и в 
организации разведки Красной Армии. На повестку дня встал вопрос кадрового 
обновления в вооруженных силах и в органах госбезопасности. Это коснулось и 
нашей разведывательной работы в главных капиталистических странах. Мы, к 
сожалению, в 1938-1939 гг. вынуждены были прибегнуть к консервации ряда важных 
источников нашей разведки в Германии, Франции, Англии, США, Маньчжурии в связи 
с бегством и предательством ряда руководящих работников, резидентов советской 
разведки и органов безопасности в 1937-1938 годах — Орлова-Никольского, 
Кривицкого, Порецкого-Рейса, Штейнберга и Люшкова.




«Дело 7 апреля»



Новернемся к началу финских событий в апреле 1938 года. Очень много говорят о 
провалах и неудачах советской политики и просчетах в финской войне. Мои встречи