С утра 21 апреля мы были в 18-й армии, оборонявшейся в районе Новороссийска. 
Выслушали доклад командарма К. Н. Леселидзе, вникли в его просьбы. Обещали 
помочь армии авиацией, о работе которой Леселидзе отзывался с большой похвалой. 


К вечеру, возвращаясь обратно, заехали на наблюдательный пункт командира 3-го 
стрелкового корпуса А. А. Лучинского. Этот корпус располагался на левом фланге 
56-й армии. С НП Лучинского отчетливо была видна укрепленная врагом 
Неберджаевская. Немецкая авиация бомбила наши позиции, а затем ударила и по НП. 
Переждав бомбежку, занялись уточнением плана действий корпуса. Его решено было 
использовать для разгрома противника в районе Неберджаевской и обеспечения всей 
наступательной операции со стороны Новороссийска. 

22 апреля представитель Ставки работал с командирами дивизий 56-й армии. Им 
было разъяснено, что армия действует на главном направлении фронта, имея 
ближайшей своей задачей прорыв обороны противника в районе Крымской и овладение 
этим узлом сопротивления, а в последующем наступление пойдет на Гладковскую и 
Верхне-Баканский в тыл новороссийской группировке немецко-фашистских войск. 
Здесь же намечалось применить основные силы авиации. Сюда в первую очередь 
направлялись боеприпасы. 

Определились задачи и других армий. Составлявшая правый фланг фронта 9-я армия 
под командованием К. А. Коротеева, действуя из района северо-восточнее 
Шапорского, должна была форсировать Кубань и овладеть Варениковской, а в 
последующем развивать успех в глубь Таманского полуострова на Джигинское и 
частью сил на Темрюк. 37-й армии генерала П. М. Козлова предстояло нанести 
удары из Прикубанского и Ремеховского прямо на запад, тоже в общем направлении 
на Варениковскую. А 18-й армии следовало восстановить свое положение на Мысхако,
 ранее нарушенное противником. 

Ставка утвердила этот план операции без поправок. Но жизнь внесла свои 
коррективы: наступление пришлось перенести еще на несколько дней - до 29 апреля.
 Только к этому сроку все силы и средства могли быть приведены в полную 
готовность. 

Дни стояли солнечные, теплые. С утра до поздней ночи мы пропадали в дивизиях и 
полках, скрупулезно вникали во все мелочи, старались не упустить ничего. К себе 
возвращались уже за полночь. Я, как обычно, сразу же после ужина садился писать 
донесение в Ставку, а Георгий Константинович, дожидаясь его, вел телефонные 
переговоры с командующими армиями. На сон грядущий частенько брался за баян. 
Играл он, только покончив со всеми делами и оставшись совершенно один. 

Наконец настало 29 апреля. Мы расположились на НП командующего 56-й армией. В 7 
часов 40 минут началась артиллерийская подготовка. 100 минут вся артиллерия 
фронта вместе с авиацией долбила оборону противника. 

Но вот огонь перенесли в глубину, и пехота пошла в атаку, охватывая с севера и 
юга хорошо видную с НП Крымскую. Это был главный узел сопротивления. Враг 
оборонялся отчаянно. Наряду с наземным побоищем развернулись динамичные 
воздушные бои. В воздухе одновременно было до сотни самолетов. Здесь дрались 
тогда наши лучшие асы: А. И. Покрышкин, Г. А. Речкалов, братья Дмитрий и Борис 
Глинки. 

Противник, видимо, засек наблюдательный пункт А. А. Гречко и обрушил на него 
огонь своей артиллерии. Некоторые автомашины, стоявшие в 600-700 метрах от НП, 
где все мы находились, были разбиты вдребезги, но НП уцелел и даже остался без 
повреждений. Здесь мы провели безотлучно более суток и встретили 1 Мая. А затем 
к 14.00 переехали на армейский командный пункт, где Андрей Антонович устроил 
хотя и скромный, но все же праздничный обед. 

Ожесточенные бои в полосе 56-й армии продолжались несколько дней. Противник 
часто и упорно контратаковал, особенно на правом фланге. Там ежедневно 
приходилось отбивать по шесть - восемь контратак. Среднесуточное продвижение 
войск не превышало полутора-двух километров. 

На пятый день операции решено было ввести в бои особую дивизию Пияшева. Г. К. 
Жуков возлагал на нее большие надежды, приказал иметь с Пияшевым надежную 
прямую телефонную связь и поручил мне лично вести с ним переговоры по ходу боя. 


Дивизию вывели в первый эшелон армии ночью. Атаковала она с утра южнее Крымской 
и сразу же попала под сильный удар неприятельской авиации. Полки залегли, 
произошла заминка. 

Г. К. Жуков, присутствие которого в 56-й армии скрывалось под условной фамилией 
Константинова, передал мне: 

- Пияшеву наступать! Почему залегли? 

Я позвонил по телефону командиру дивизии: