Выехал я на фордике и вскоре прибыл в Славуту, в погранотряд. Оттуда меня 
сопроводили до заставы, а там в мое распоряжение был выделен в качестве 
проводника старшина с пулеметом. Второй ручной пулемет дали мне самому и 
вдобавок еще наделили каждого тремя гранатами. Предосторожность не лишняя! По 
дорогам бродили разрозненные группы гусаров, а то и просто бандиты. 

Старшина, не теряя времени, приладил впереди пулемет и уселся рядом с шофером. 
Я со своим пулеметом устроился сзади. Границу проехали уже в темноте, и тут 
выяснилось, что мой проводник знает дорогу только на 3-4 километра за рекой 
Горынь. Дальше ехали по карте и вскоре заблудились. Я помнил маршрут наизусть. 
Однако на местности дорог оказалось вдвое больше, чем на карте. К тому же - 
ночь. Выберешь, кажется, верный путь, едешь-едешь и вдруг упираешься в 
какой-нибудь темный и словно бы заброшенный хутор. Кругом ни души. 

Времени у меня оставалось в обрез. Положение складывалось неприятное: можно 
было запоздать с доставкой пакета. Мы привыкли у себя в СССР к большим деревням,
 где всегда найдешь знающего дороги человека. А здесь - ни деревень, ни людей. 

Решил все-таки отыскать кого-нибудь на хуторах и расспросить, как добраться до 
Ровно. Подъехали к одному хутору. На наши крики и стуки никто не ответил. 
Поехали к другому, заметив в окне тусклый огонек. Но, едва мы приблизились, 
огонек погас. Перед нами - высокий забор, громадные ворота, рубленый дом, как 
крепость, с одним только окном на улицу. 

Постучали. Молчок. Еще раз стукнули. Ответа нет. 

- Лезем в окно,- приказал я старшине. 

Окно открыли. Осветил комнату фонариком, в ней никого нет. Стали звать. Опять 
ни звука. 

Но влезть в окно мы не успели: на пороге комнаты появился старый дед и молча 
поднял вверх трясущиеся руки. 

Польский язык я знал плохо - только одну зиму посещал кружок при Доме Красной 
Армии 3-й кавалерийской дивизии имени Котовского. Да и было это давненько - в 
1931 году. Попытался собрать в памяти полузабытые польские слова. Как нарочно, 
вспоминались не те, что требовались. С грехом пополам все же объяснил деду, что 
мы ищем шлях на Ровно. 

Дед немного успокоился. Заговорил быстро-быстро, мешая украинскую речь с 
польской, размахивая руками. Он не понимал карты, я не понимал деда, а время 
шло. 

Попросил деда поехать с нами. Тот полез почему-то в окно. Мы со старшиной 
подхватили его под руки. усадили в машину и минут через сорок, после 
замысловатых петель по лесу, выехали все-таки на Ровенское шоссе. Деда высадили.
 Он принялся кланяться и благодарить нас, а мы его. 

Часа через два достигли Ровно. Штаб я разыскал в здании бывшей гимназии. 
Задание удалось выполнить в срок. 

В обратный путь отправились с восходом солнца. Как хорошо ехать днем! Все было 
яснее ясного. И карта оказалась хорошей, и дорог стало вроде бы меньше. К 
полудню я был уже в штабе фронта. 

Отдыхать, однако, не пришлось. Меня вместе с полковником Вармашкиным 
заместителем начальника бронетанковых войск - опять вызвал начальник 
оперативного отдела. Надо было ехать в Тернополь и организовать там дозаправку 
танков, прибывающих на усиление группы. Кроме того, мы получили приказ: 
направлять в обход подходившие части и не давать оседать в городе тыловым 
частям и учреждениям. 

В Тернополь приехали, когда его только что прошли передовые части. За ними 
следовала 5-я кавалерийская дивизия под командованием широко известного в то 
время Я. С. Шарабурко. Мы его дивизию в город не пустили. Произошел скандал. 
Комдив наскакивал на нас. Вармашкин тыкал ему в нос наш мандат. Но и с мандатом 
мы чувствовали свое бессилие перед напористым конником. Только упоминание имени 
С. К. Тимошенко охладило его пыл, и дивизия направилась в обход города. 

Тем временем подошли танки, а цистерн с горючим мы еще не отыскали. Теперь 
танковый командир величал нас по-всякому, требуя горючего. Наконец появился 
капитан, возглавлявший колонну цистерн. Оказывается, по пути он попал в пробку 
и потому опоздал с доставкой горючего на два часа. 

Танки заправились, и мы приступили к выполнению своей второй задачи очищению 
города от тылов. Дело это было очень трудным. Наступала ночь, и мало кто 
изъявлял желание покидать город до рассвета. 

Неожиданно с костела, расположенного в центре города, полоснул по улице плотный