Войском Польским генерал М. Роля-Жимерский. 

В состоявшихся затем переговорах стороны остались, как говорят, при своем 
мнении. Последняя беседа И. В. Сталина с Миколайчиком состоялась 9 августа. Во 
время этой беседы Миколайчик все же был вынужден более подробно сообщить о 
варшавском восстании и сказать, что повстанцы испытывают большой недостаток 
оружия. 

Вскоре нам в Генштабе стало известно, что Верховный Главнокомандующий позвонил 
по ВЧ К. К. Рокоссовскому и приказал еще раз рассмотреть вопрос о Варшавской 
операции, а в качестве первой меры организовать доставку вооружения повстанцам 
и для связи с руководством восставших сбросить парашютиста, снабженного рацией. 
Парашютист этот, не зная дислокации повстанцев, сразу же попал в лапы 
противника. 

Вернувшись в Лондон, Миколайчик не преминул рассказать У. Черчиллю о 
переговорах в Москве и об ухудшавшемся день ото дня положении в Варшаве. У. 
Черчилль написал И. В. Сталину: "Я ознакомился с печальной телеграммой из 
Варшавы от поляков, которые спустя десять дней все еще борются против крупных 
германских сил, разрезавших город на три части. Они умоляют дать им пулеметы и 
боеприпасы. Не можете ли Вы оказать им еще некоторую помощь, так как расстояние 
от Италии очень, велико?" 

Из письма следовало, что более подробно информировать советскую сторону никто 
не собирается. Союзники хорошо понимали, что 1-й Белорусский фронт не имеет 
возможности быстро овладеть Варшавой, и поэтому их возня вокруг восстания 
приобретала смысл грубой политической игры на судьбе восставшей польской 
столицы. О том свидетельствовало появление в английской печати сообщений с 
ссылкой на газеты и радио польского эмигрантского правительства. В этих 
сообщениях о варшавском восстании содержались намеки, что повстанцы находятся в 
контакте с советским командованием, которое будто бы не оказало им помощи. А 
сама польская буржуазная печать в Лондоне изощрялась в попытках свалить на 
Советский Союз вину за трудное положение варшавских повстанцев. 

И. В. Сталин немедленно отреагировал на эту злостную клевету. ТАСС напечатал в 
газетах и огласил по радио заявление, в котором говорилось, что польское 
эмигрантское правительство, ответственное за события в Варшаве, не 
предпринимало никаких попыток заранее уведомить о них советское военное 
командование и согласовать с ним какие-либо выступления в польской столице. 
Поэтому вся ответственность за происходящее падает на польские эмигрантские 
круги в Лондоне. 

Не ограничившись этим заявлением, Верховный Главнокомандующий тщательно 
разобрался во всем касающемся Варшавы и написал Черчиллю. В письме говорилось, 
что восстание в столице Польши - безрассудная авантюра, за которую население 
поплатилось неисчислимыми жертвами. "Этого не было бы, если бы советское 
командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки 
поддерживали с последним контакт". 

В письме отчетливо проступала мысль, что лондонские круги поляков стремились 
втиснуть события в разработанную ими нежизненную политическую схему и 
совершенно не думали о военной стороне дела. Восстание не было профессионально 
подготовлено и обеспечено, а главное - его организаторы не учли объективной 
роли советских войск. И. В. Сталин писал без обиняков: "При создавшемся 
положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться 
от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной 
ответственности за варшавскую акцию"{38}. 

Верховный Главнокомандующий выразил принципиально иную, чем у Лондона, точку 
зрения на пути военного освобождения Варшавы. Советское командование считало, 
что только фронтовая наступательная операция даст возможность разгромить 
противника. Оно не отказывалось помогать повстанцам оружием и боеприпасами, но 
связь с повстанцами отсутствовала, и точных данных о положении в Варшаве, 
необходимых для организованного снабжения, по-прежнему не было. 

План операций в районе Варшавы, одобренный Ставкой, незамедлительно начал 
выполняться. Бои приобрели крайне ожесточенный характер, особенно на подступах 
к варшавскому предместью - Праге, где наступали 47-я и 2-я танковая армии, и в 
районе плацдармов на Висле. Однако оборона противника и на этот раз оказалась 
весьма прочной. Прорвать ее при том недостатке боеприпасов, который испытывали 
войска, было чрезвычайно трудно. Немецкое командование перегруппировало часть 
своих сил к плацдармам и парировало все наши попытки их расширить. Некоторого 
успеха достигли лишь войска правого крыла - в конце августа ценою больших жертв 
они захватили небольшие плацдармы на Нареве, южнее Рожан, в полосе 48-й армии 
генерала П. Л. Романенко и южнее Пултуска в полосе 65-й армии генерала П. И. 
Батова. 

Стало очевидно, что наступательные возможности 1-го Белорусского фронта иссякли.
 За два месяца непрерывного наступления его войска прошли на некоторых 
направлениях свыше 600 км. Люди утомились. Части понесли потери. Снабжение