противника пути отхода на запад, неблагоприятно повлияла на всю обстановку в 
этом районе. Теперь войска правого фланга 1-го Белорусского фронта, утомленные 
длительным и непрерывным наступлением через Белоруссию, не могли быстро выйти к 
Варшаве. Кроме того относительная устойчивость гитлеровских войск на линии 
Седлец, Минск-Мазовецкий таила новую, очень большую угрозу для войск, достигших 
Вислы южнее Варшавы. Как засвидетельствовал К. К. Рокоссовский корреспонденту 
французской газеты "Монд" Анри Маньяну, любая попытка советских армий 
форсировать Вислу могла бы привести к поражению. "Мы находились под угрозой 
удара по нашему флангу. Вот и вся проблема",- закончил беседу с журналистом 
командующий фронтом. 

Нужно сказать, что события под Варшавой не сразу получили должную оценку. 
Представитель Ставки Г. К. Жуков, командование фронта и Генштаб первоначально 
не придали им особого значения, полагая, что враг вскоре будет сломлен. Но дни 
шли, а положение не улучшалось. Мало того, время форсирования Вислы 
откладывалось и на первое место вставала задача удержать столь выдвинутые 
вперед позиции. По мнению командующего 1-м Белорусским фронтом, противник 
располагал примерно 20 дивизиями для удара с севера на юг вдоль восточного 
берега Вислы по войскам левого фланга фронта, достигшим этой реки, и мы ждали, 
что враг обязательно нанесет такой удар. 

Все это отнюдь не означало, что советское командование сложа руки ожидало 
флангового удара. Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, а с ними и Генеральный штаб 
с начала августа 1944 г. предприняли энергичные попытки уничтожить группировку 
врага на подступах к Варшаве. Об этом свидетельствуют и не один раз 
состоявшиеся в Ставке обсуждения дальнейших действий 1-го Белорусского фронта, 
и непрерывные длительные бои, сорвавшие активные и такие опасные 
контрмероприятия противника. Однако к благоприятному для нас перелому 
обстановки под Варшавой это не привело. 

Говорю о перипетиях военной действительности не только потому, что они 
интересны сами по себе. Они важны в связи с восстанием в оккупированной врагом 
Варшаве. 

В то время как Советское правительство в заявлении 26 июля 1944г. ясно и 
открыто изложило свои взгляды относительно Польши. Миколайчик и его лондонская 
компания вели двойную игру. Оказывается, еще 24 июля эмигрантское правительство 
и командование Армии Крановой{34} приняли решение поднять восстание в Варшаве, 
причем обязательно до вступления туда советских войск. Цель этого авантюрного 
решения состояла в том, чтобы, захватив столицу, утвердить свои органы власти, 
противопоставить их временному правительству демократической Польши. 

Характерно, что вопрос о времени восстания в Варшаве (кодовое название "Буря") 
обсуждался давно. И главнокомандование Армии Крайовой докладывало тогда в 
Лондон, что успеха восстания достигнуть невозможно. Но когда на освобожденных 
землях появились органы народной власти, так называемая делегатура 
эмигрантского правительства и командование Армии Крайовой изменили свое мнение. 
25 июля главком Армии Крайовой генерал Тадеуш Бур-Комаровский сообщил в Лондон: 
"Готовы в любую минуту к битве за Варшаву..." 

Ни Советское правительство, ни командование Красной Армии, ни органы народной 
власти Польши, ни Войско Польское в известность о восстании не были поставлены 
и данных о его подготовке не имели. Если верить военному командованию союзников,
 то и оно ничего не знало. 

Подчиненное лондонскому правительству командование Армии Крайовой всячески 
стремилось изолировать район Варшавы от советских войск. Части подпольной Армии 
Крайовой по указанию Бур-Комаровского отказались вступить в контакт с нашими 
войсками и согласовать с ними свои действия. Об этом, как только был взят 
Люблин, нас известил К. К. Рокоссовский. 

Командование Армии Крайовой, представители лондонского правительства и группа 
их ближайших сотрудников пусть по-своему, но очень внимательно следили за ходом 
вооруженной борьбы на советско-германском фронте, в первую очередь под Варшавой.
 Они понимали, что в недалеком будущем чаша весов склонится на сторону Красной 
Армии, и, чтобы не было в Варшаве власти народа, стремились установить там свою 
власть - господство буржуазии и помещиков. Боясь опоздать, организаторы 
восстания неоднократно переносили день и час начала действий в столице. Они 
надеялись овладеть положением в столице Польши именно до подхода советских 
войск и 1-й польской армии, которая влилась теперь в созданное Войско Польское. 


Возможно, они надеялись, что западные союзники помогут им высадить воздушный 
десант - он послужил бы некоторой опорой для польского правительства в Лондоне. 
Однако верховное командование Великобритании и США еще осенью 1943 г. 
определенно дало понять лондонскому правительству, что последнее не может 
рассчитывать на поддержку восстания со стороны англосаксов вообще и особенно с 
воздуха{35}. 

Конечно, английские реакционеры - эти расчетливые политики понимали, что