Для многих из нас воплотилась в осязаемые, зрительно видимые формы знаменитая 
формула Ф. Энгельса, данная в "Анти-Дюринге": "Ничто так не зависит от 
экономических условий, как именно армия и флот. Вооружение, состав, организация,
 тактика и стратегия зависят прежде всего от достигнутой в данный момент 
ступени производства и от средств сообщения. Не "свободное творчество ума" 
гениальных полководцев действовало здесь революционизирующим образом, а 
изобретение лучшего оружия и изменение живого солдатского материала; влияние 
гениальных полководцев в лучшем случае ограничивалось тем, что они 
приспособляли способ борьбы к новому оружию и к новым бойцам"{25}. 

Сама жизнь подтверждала в те военные дни и ночи проникновенную глубину этого 
научного положения. И оно стало для нас, генштабистов, путеводной нитью при 
разработке планов на будущее. 

К началу войны в составе Генерального штаба были органы, занимавшиеся 
организацией, мобилизацией, призывом и укомплектованием войск. Через месяц 
после начала войны, а точнее - 29 июля приказом Народного комиссара обороны 
создается Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии 
(Главупраформ), и все органы, ведавшие данными вопросами в Генеральном штабе, 
были переданы этому управлению. Начальником Главупраформа с 8 августа 1941 г. 
стал армейский комиссар 1 ранга Е. А. Щаденко, бывший одновременно заместителем 
Наркома обороны. В Оперативном управлении Генерального штаба остался только 
оргучетный отдел, который в основном ведал статистикой, учетом войск и их 
дислокацией. 

Такое решение во многом определялось сложившейся в первые месяцы войны тяжелой 
обстановкой и, видимо, было принято с целью разгрузки Генерального штаба, 
сосредоточения его внимания на вопросах оперативных. Но если вопросы 
мобилизации и укомплектования войск в военное время действительно могут и 
должны быть изъяты из ведения Генерального штаба, то этого нельзя делать в 
отношении организационных вопросов. Практика работы вскоре показала, что 
организация войск - дело Генерального штаба, и заставила исправить ранее 
принятое решение. 

Уже в первые месяцы войны генштабисты столкнулись с острой нехваткой у нас 
танков. Противник же, имея преимущество в воздухе, продолжал продвигаться и 
действовать мощными танковыми клиньями, стремясь разорвать в клочья оборону 
советских войск. Встал вопрос о соответствии организационной структуры войск 
сложившимся условиям. 

В частности, требовалось решить задачу - нужно ли продолжать взятый перед 
войной курс на создание механизированных корпусов, является ли он правильным в 
новой обстановке? Теоретически этот курс по-прежнему признавался верным, но 
выявилось, что промышленность в ту тяжелую пору не может в короткие сроки 
полностью обеспечить техникой эти весьма крупные соединения. Следовательно, 
правильнее было отказаться от таких формирований на то время, пока народное 
хозяйство не даст войскам боевые машины в нужном количестве. 

Как же в данном случае поступить? Рассуждали примерно так: реальной силой, 
способной дать отпор гитлеровским танкам и моторизованной пехоте, является 
советская пехота. Для устойчивости необходимо ее насытить противотанковой 
артиллерией и танками. Серьезная танковая поддержка могла быть реально оказана 
за счет более мелких соединений, частей и подразделений, т. е. танковых бригад, 
полков и батальонов, а не за счет корпусов, которые действовали самостоятельно. 
На том и остановились. 

В последующем положение с производством танков постепенно менялось в лучшую 
сторону. Стали думать о возврате к корпусам, поскольку опыт войны 
свидетельствовал, что без них невозможно развитие операций на большую глубину, 
где требовалось сочетать сильный огонь с большой ударной силой, подвижностью и 
маневренностью, способностью самостоятельно действовать в отрыве от пехоты. 
Поэтому весной 1942 г. приступили к формированию танковых армий, танковых, а 
вслед за ними и механизированных корпусов. Первоначальный состав танковых армий 
был смешанным: три танковых корпуса и две-три стрелковые дивизии. 

Эта организация оказалась достаточно совершенной для операций с незначительным 
отрывом танковых корпусов от пехоты. Но она сковывала маневр армии при глубоком 
проникновении танковых соединений в тыл противника, поскольку стрелковые 
дивизии в этом случае неизменно отставали, а управление силами армии серьезно 
затруднялось. Неоднородность состава создавала, кроме того, ряд других 
трудностей. 

Характер наших глубоких операций в 1943-1945 гг., начиная с контрнаступления 
под Сталинградом, потребовал отказа от смешанной организации танковых армий. 
Под Курском они были уже однородного состава (два танковых и один 
механизированный корпуса, истребительно-проти-вотанковые, артиллерийские и 
другие части, органы тыла). Наряду с танковыми армиями остались отдельные 
танковые и механизированные корпуса и бригады. Организационная структура 
танковых войск стала чрезвычайно гибкой. Она обеспечивала действие танков