район Гирин, Мукден. Они отсекли бы всю группировку японцев в Маньчжурии и 
нарушили бы ее взаимодействие с группировкой войск в Корее и резервами под 
Пекином. Слабость монгольского фланга Квантунской армии позволяла рассчитывать 
на выход здесь в тыл противнику. 

Характер эшелонирования Квантунской армии свидетельствовал, на наш взгляд, о 
том, что японское командование при неблагоприятном исходе борьбы в Маньчжурии 
будет отводить свои войска из северной и западной части района боевых действий 
на границы с Кореей, создавая таким образом выгодные условия для продолжения 
операций. Генеральный штаб не ошибся. Такой план у японцев действительно 
существовал. Однако его не удалось провести в жизнь из-за стремительности и 
сокрушительности наступления советских войск. 

Следует также отметить, что в случае разновременности действий наших ударных 
группировок у японцев имелась возможность отражать их по частям, перебрасывая 
войска с одного направления на другое. И отсюда опять-таки нами делались 
практические выводы. 

Очень много проблем вставало перед Генеральным штабом при разработке замысла 
операций. Достижение победы над Японией в короткий срок предполагало 
стремительность наступления. Квантунскую армию надлежало разгромить сразу, не 
допуская ее отхода в глубину Китая или Кореи. 

Группировка советских войск, имевшаяся на Дальнем Востоке к апрелю 1945 года, 
сделать этого не могла. Она предназначалась лишь для решения оборонительных 
задач. При существовавшем в то время расположении мы имели возможность нанести 
удары только на муданьцзянском направлении (со стороны Приморья) и на 
хайлар-цицикарском (со стороны Забайкалья). Но такие удары не приводили к 
окружению Квантунской армии и не прерывали ее коммуникаций. Они могли 
вытолкнуть, но не уничтожить войска противника, что противоречило существу 
задачи, поставленной Ставкой, и решительному характеру предстоящей операции. 
При выталкивании враг продолжал бы питать свои войска из глубины, особенно из 
Кореи, а значит, на быстрое окончание войны рассчитывать было нельзя. Плотность 
его сил неизбежно возрастала бы за счет подхода резервов. В то же время над 
правым флангом нашего Забайкальского фронта нависала угроза со стороны 
укрепленных районов противника на границе с Монгольской Народной Республикой. 

Чтобы избежать такого развития событий, воспретить японцам организованный отход,
 требовалось не только изменить расположение наших сил и выбрать более выгодное 
направление главного удара. Нужно было еще обеспечить себе условия для 
наращивания успеха, то есть правильно решить вопрос об эшелонировании сил во 
фронтах, создать, где нужно, вторые эшелоны. И делать это, конечно, не в ущерб 
мощи первоначального удара, а за счет дополнительной переброски войск с запада. 


Наиболее выгодным рисовалось нам наступление одного из фронтов с территории 
Монголии при одновременном встречном ударе со стороны Приморья. В этом случае 
можно было полностью изолировать Квантунскую армию. Притом не отвергались и 
фронтальные удары с севера через Амур и вдоль Сунгари; они должны были 
содействовать расчленению и уничтожению японских войск. 

Удар со стороны Приморья при всех обстоятельствах требовал прорыва укрепленных 
районов противника. Наносимый к центру Маньчжурии, он обеспечивал поражение 
1-го японского фронта и выход наших войск непосредственно на Чанчунь, где 
располагался штаб Квантунской армии. 

При наступлении из Монголии нельзя было, конечно, отвлекать силы на 
неперспективные направления, где противника вообще не имелось. А не было его на 
крайнем правом фланге, на калган-пекинском направлении, в пустынных просторах. 
Наступление здесь не сулило нам ничего, кроме бесплодной борьбы с тяготами 
природы. Следовало руководствоваться испытанным принципом: наносить главный 
удар там, где он скорее всего даст наибольший результат, и направлять его туда, 
где наверняка будет подорвана мощь главных сил врага. Таким требованиям, с 
нашей точки зрения, вполне отвечало солуньское направление. 

Долго думали над группировкой сил. Сколько войск потребуется и какие именно? В 
каком их построении надежнее гарантируется разгром противника и лучше всего 
наступать на столь обширных пространствах с преодолением гор, тайги, пустыни, 
широких рек, укрепленных районов? Когда все эти слагаемые были внимательно 
изучены, стало ясно, что в Маньчжурии не обойтись без танковой армии, отдельных 
танковых соединений и конницы. Потребуется флот, в том числе на Амуре и Сунгари.
 Будет нужна мощная авиация всех видов. 

Обсуждался вопрос и о том, где сосредоточить танковую армию, как ее 
использовать. И опять взоры Генштаба обращались к Забайкальскому фронту, где не 
было ни полноводного Амура, ни тайги, ни многочисленных укрепленных районов. 
Танковая армия являлась главным боевым средством, сообщавшим войскам фронта 
силу удара, высокий темп и обеспечивающим глубину наступления. Правда, в 
глубине на ее пути высился Большой Хинган, и сама мысль о прорыве танкистов 
через горы представлялась очень сложной. Однако в необычности применения