Повышенное внимание проявил Генеральный штаб к противоположному, северному 
крылу нашей наступательной группировки в Прибалтике. Еще в марте мы убедились, 
что Ленинградский фронт, вобравший в себя войска и всю полосу бывшего 
Волховского фронта, стал слишком громоздок. В его составе оказалось семь 
общевойсковых армий, действовавших на четырех важных операционных направлениях 
- выборгском, таллинском, псковском и островском. Это очень отрицательно 
сказывалось на управлении войсками. Надо было исправить допущенную ошибку и 
воссоздать упраздненное фронтовое объединение. С передачей ему южной части 
своей полосы ленинградцы освобождались от необходимости отвлекаться на обширный 
псковско-островской участок, могли полностью сосредоточиться в районе Нарвы и 
на выборгском направлении, где уже планировалась совместная с Карельским 
фронтом операция по разгрому финских войск. 

Предполагался и иной вариант: улучшить положение ленинградцев за счет 
расширения к северу полосы 2-го Прибалтийского фронта. Но мы уже имели такой 
опыт. Он тоже не оправдал себя, поскольку Псковско-Островской район представлял 
самостоятельное целое. Расположенная здесь группировка противника сильно 
укрепилась и седлала, по существу, три операционных направления: к северу - на 
Тарту, на Алуксне, Валгу и к западу - на Алуксне, Тесис, Ригу. 2-му 
Прибалтийскому фронту такая дополнительная нагрузка была явно не по плечу. Она 
неминуемо вела к распылению его усилий и отнюдь не улучшала управление войсками.
 

Единственно правильным выходом из положения являлось создание нового, 3-го 
Прибалтийского фронта. И это было сделано 18 апреля 1944 года. 

В состав 3-го Прибалтийского фронта вошли 42, 67 и 54-я армии, входившие раньше 
в Ленинградский фронт, а затем и 1-я ударная армия из 2-го Прибалтийского 
фронта. Фронтовое управление сформировалось на базе управления 20-й армии. 
Командующим был назначен генерал-полковник И. И. Масленников, перед тем 
занимавший пост заместителя командующего войсками Ленинградского фронта. На 
должность начальника штаба назначили бывшего начальника штаба 20-й армии 
генерал-лейтенанта В. Р. Вашкевича. 

Создавая новое фронтовое объединение, мы отлично понимали, что больших 
перспектив оно не имеет. В 400 километрах перед ним простиралось уже море. Но и 
в пределах такой дальности действий ему предстояло решить весьма значительные 
оперативные задачи. 

Я уже отметил мимоходом, что одновременно с разработкой планов по Прибалтике в 
начале июня в Генеральном штабе рассматривался план Свирско-Петрозаводской 
операции Карельского фронта. Нужно было разрушить узел, который приковал к себе 
значительные силы наших войск. Решение этой задачи ускоряло выход из войны 
Финляндии и, несомненно, способствовало успеху наших войск в Прибалтике. 

Мне не хочется утруждать читателя подробным описанием Свирско-Петрозаводской 
операции. Это отвлекло бы его внимание от основной темы данной главы. Но не 
могу, однако, не рассказать здесь об одном любопытном случае, характеризующем в 
какой-то мере тогдашнюю нашу рабочую обстановку. 

Командующий Карельским фронтом К. А. Мерецков очень хотел при докладе плана 
операции в Ставке наглядно показать И. В. Сталину, какой сильный укрепленный 
район противника придется сокрушить. С этой целью он привез в Москву искусно 
выполненный макет местности и панорамные аэрофотоснимки. Так, думалось Кириллу 
Афанасьевичу, легче будет объяснить, какие тяжелые предстоят бои, и выпросить у 
Верховного дополнительные силы, побольше материальных средств. 

Мы, хорошо уже изучившие характер И. В. Сталина, пытались убедить Мерецкова, 
что тащить эти материалы в Кремль не следует: Верховный не любил лишних 
атрибутов и терпеть не мог прогнозов за противника. Член Военного совета фронта 
генерал-лейтенант Т. Ф. Штыков был на нашей стороне. Однако командующий не 
согласился. 

В Ставке Кирилл Афанасьевич усугубил эту ошибку: свой макет и фотографии он 
стал демонстрировать до изложения сути плана операции. И. В. Сталин слушал его, 
прохаживаясь, по обыкновению, вдоль стола. Потом вдруг остановился и резко 
прервал Мерецкова: 

- Что вы нас пугаете своими игрушками? Противник, по-видимому, загипнотизировал 
вас своей обороной... У меня возникает сомнение, можете ли вы после этого 
выполнить поставленную задачу. 

И тут Мерецков подлил масла в огонь: отложив "игрушки" в сторону, он сразу же 
стал просить тяжелые танковые полки и артиллерию прорыва. Это уж совсем 
взвинтило Сталина. Последовала новая резкая реплика: 

- Думаете, напугали и мы откроем вам кошель?.. А мы не из пугливых. 

Верховный не дал командующему закончить доклад и приказал Генеральному штабу 
еще раз разобраться с планом предстоящей операции и определить необходимые для