Замена И. Е. Петрова была произведена но личному распоряжению И. В. Сталина. 
Однажды, когда мы с Антоновым приехали в Ставку с очередным докладом, Верховный 
Главнокомандующий сказал, что член Военного совета 2-го Белорусского фронта Л. 
З. Мехлис пишет ему о мягкотелости Петрова, о неспособности его обеспечить 
успех операции. Мехлис доложил также, что Петров якобы болен и слишком много 
времени уделяет врачам. Для нас это оказалось полной неожиданностью. Мы знали 
Ивана Ефимовича как самоотверженного боевого командира, целиком отдающегося 
делу, очень разумного военачальника и прекрасного человека. Он защищал Одессу, 
Севастополь, строил оборону на Тереке. Мне пришлось неоднократно бывать у него 
в Черноморской группе войск на Северо-Кавказском фронте, в Отдельной Приморской 
армии, и я был убежден в его высоких командирских и партийных качествах. Видимо,
 у Сталина было какое-то предвзятое отношение к Петрову. Только в январе Ивана 
Ефимовича отстранили от командования Отдельной Приморской армией, в мае 
назначили с повышением на 2-й Белорусский фронт, а через полтора месяца опять 
сняли, чтобы еще через два месяца - 5 августа того же 1944 года - вновь 
назначить на пост командующего фронтом. Теперь уже 4-м Украинским. К чести 
Петрова надо сказать, что он мужественно перенес это и на любом посту отдавал 
Родине все, что имел, знания, опыт и здоровье. 

Преемник Ивана Ефимовича на 2-м Белорусском фронте генерал-полковник Г. Ф. 
Захаров был человеком весьма своенравным и не в меру горячим. Я очень опасался, 
что он начнет по-своему трактовать уже утвержденный Ставкой план операции, 
осложнит отношения с начальником штаба фронта генерал-лейтенантом А. Н. 
Боголюбовым, работником опытным, но тоже очень вспыльчивым. К тому же и Л. З. 
Мехлис оставался здесь. 

На мою долю выпала нелегкая задача как можно безболезненнее провести смену 
командующих. На фронтовом командном пункте в моем присутствии И. Е. Петров 
лично доложил обстановку и план предстоящих действий. 

В состав фронта входили тогда три общевойсковые армии: 33-я, которой командовал 
генерал-лейтенант В. Д. Крюченкин, 49-я под командованием генерал-лейтенанта И. 
Т. Гришина и 50-я армия генерал-лейтенанта И. В. Болдина. Воздушной армией 
командовал знакомый уже мне по Кубани и Крыму генерал-полковник авиации К. А. 
Вершинин. Фронтовое управление было вполне сколоченным; костяк его составляли 
генералы и офицеры, прошедшие большой боевой путь и хорошо знавшие свое дело. 

Учитывая психологическое состояние И. Е. Петрова, можно было ожидать, что он в 
своем докладе не поскупится на мрачные краски, допустит преувеличение 
трудностей. Это мне казалось нежелательным, так как могло породить у нового 
командующего чувство неуверенности. Но ничего подобного не случилось. Все шло 
нормально. Петров докладывал правдиво. Для него и в данном случае превыше всего 
были интересы дела, а личная обида отодвигалась на задний план. 

Никаких неясностей относительно задач фронта или способов их решений в ходе 
доклада не возникло. Да и как они могли возникнуть, если еще полмесяца назад со 
2-го Белорусского фронта в Ставку были присланы хорошо продуманные соображения. 
Цель наступления вырисовывалась четко - разгромить могилевскую группировку 
противника и выйти на Березину. Направление главного удара и участок прорыва 
были избраны в принципе верно - из района Дрибин, Дедня, Рясна в обход Могилева 
с севера в расчете разъединить противостоявшие неприятельские войска и 
уничтожить их по частям. В ходе развития удара предполагалось захватить 
плацдарм на западном берегу Днепра севернее Могилева и овладеть городом. 

Генеральный штаб не согласился тогда лишь с группировкой сил фронта и несколько 
усложненным маневром при прорыве обороны противника. Получалось так, что 49-я 
армия должна была наносить не только главный удар, но еще и вспомогательный - 
на Бординичи, Горбовичи, Слободку. Другие армии действовали на своих 
направлениях. В итоге создавалось опасное для исхода операции раздробление сил 
фронта, чего, конечно, допускать не следовало. Поэтому в директиве Ставки от 31 
мая фронту прямо предлагалось иметь на главном направлении не менее 11- 12 
дивизий со средствами усиления и нанести один общий удар. Таким путем 
достигалось необходимое массирование усилий фронта, обеспечивавшее прорыв 
обороны противника на всю ее глубину. 

При передаче фронта новому командующему Петров сказал и об этом без всяких 
обиняков, даже подчеркнул очевидную целесообразность поправки, внесенной 
Ставкой. После его доклада были заслушаны начальник штаба, командующие родами 
войск, начальники служб. Тут же Иван Ефимович распрощался со всеми и отбыл. 

На следующее утро новый командующий знакомился с войсками. Вместе мы выехали в 
49-ю армию и просмотрели на позициях по одному полку в 290-й и 95-й стрелковых 
дивизиях. Оба полка производили благоприятное впечатление: были укомплектованы 
почти до штата, личный состав имел неплохую выучку. Однако поражало почти 
полное отсутствие в боевых подразделениях людей, отмеченных правительственными 
наградами. Орденов и медалей не получили даже те из солдат, сержантов, 
командиров взводов. рот и батальонов, которые воевали с первого дня войны, не 
раз проявляли героизм и имели по нескольку ранений. А вот в тылах награжденных 
наблюдалось многовато. Я, конечно, постарался сделать все, что мог, для