находились на южном крыле советско-германского фронта. К тому же мы отлично 
понимали, что на очень трудной лесисто-болотистой местности Белоруссии можно 
применить относительно небольшое количество подвижных войск, главным образом в 
виде отдельных танковых полков, бригад и корпусов, в лучшем случае - одной 
танковой армии. 

Включение танковой армии в состав наступающей группировки, несомненно, могло 
придать операции гораздо большую стремительность. И Генеральный штаб решил 
просить об этом при обсуждении плана в Ставке. 

В Ставке план обсуждался 22 и 23 мая с участием Г. К. Жукова, А. М. 
Василевского, командующего войсками 1-го Прибалтийского фронта И. X. Баграмяна, 
командующего войсками 1-го Белорусского фронта К. К. Рокоссовского, членов 
военных советов этих же фронтов, а также А. А. Новикова, Н. Н. Воронова, Н. Д. 
Яковлева, А. В. Хрулева, М. П. Воробьева, И. Т. Пересыпкина и работников 
Генштаба во главе с А. И. Антоновым. И. Д. Черняховский отсутствовал по болезни.
 И. Е. Петрова, как действовавшего на вспомогательном направлении, в Ставку не 
вызывали. 

В течение этих двух дней была окончательно сформулирована цель Белорусской 
операции - окружить и уничтожить в районе Минска крупные силы группы армий 
"Центр". Генеральный штаб, как уже отмечалось, не хотел употреблять слово 
"окружение", но нас поправили. Окружению должен был предшествовать 
одновременный разгром фланговых группировок противника - витебской и бобруйской,
 а также его сил, сосредоточенных под Могилевом. Тем самым сразу открывался 
путь на столицу Белоруссии по сходящимся направлениям. 

По ходу обсуждения замысла уточнялся состав ударных группировок фронтов, 
решались вопросы усиления их подвижными войсками. Была, в частности, 
удовлетворена и наша просьба об использовании на главном направлении 3-го 
Белорусского фронта одной танковой армии: туда перебрасывалась 5-я гвардейская. 
Глубину и темп операции предполагалось увеличить также за счет ввода в действие 
общевойсковых армий из резерва Ставки. Начинать наступление решили 15-20 июня. 

И. X. Баграмян предложил направить усилия 1-го Прибалтийского фронта главным 
образом на обеспечение операции от возможного контрудара со стороны группы 
армий "Север". С ним согласились. Задача фронта была несколько изменена. Теперь 
уже не предусматривалось непосредственное его участие в окружении противника 
восточное Минска. Он должен был наступать в обход Полоцка с юга, отсекая 
главные силы группы армий "Север" от неприятельских войск, действовавших на 
центральном участке. Кроме того, обеспечение операции с севера предлагалось 
решать за счет активных действий 2-го Прибалтийского фронта. 

Южный фланг нас беспокоил меньше. Полесье надежно прикрывало его, ограничивая 
контрманевр противника только ударом из глубины. К тому же в ходе операции 
"Багратион" должно было начаться наступление 1-го Украинского фронта на 
львовском направлении. Выделять крупные силы для обеспечения этого фланга не 
было никакой необходимости. 

На 2-й Белорусский фронт возлагалась задача сковать как можно больше вражеских 
войск и не позволить гитлеровскому командованию использовать их для 
противодействия обходному маневру 3-го и 1-го Белорусских фронтов. У Ивана 
Ефимовича Петрова имелся в этом отношении достаточный опыт, и за него мы тоже 
были спокойны. 

И. Д. Черняховский прибыл в Москву после болезни - 24 мая. Вместе с ним приехал 
и член Военного совета В. Е. Макаров. Привезенный ими план фронтовой операции 
рассмотрели лично Г. К. Жуков и А. М. Василевский и в основном одобрили его. 
Однако днем 25 мая при докладе плана в Ставке было предложено спланировать для 
3-го Белорусского фронта два одновременных удара - на богушевском и оршанском 
направлениях. В течение ночи над этим трудились И. Д. Черняховский, В. Е. 
Макаров и начальник направления полковник В. Ф. Мернов. В новом графическом 
плане операции было показано также усиление фронта 5-й гвардейской танковой 
армией и еще одной артиллерийской дивизией прорыва. 

Перед рассветом Черняховский, Макаров и я поехали на "Дальнюю дачу" Сталина по 
Дмитровскому шоссе. Верховный Главнокомандующий выслушал наш доклад и утвердил 
план без замечаний. 

После этого нас всецело поглотили заботы о материальном обеспечении наступления 
в Белоруссии. На белорусское направление устремились многочисленные 
железнодорожные эшелоны с войсками, вооружением, техникой и другими военными 
грузами. День ото дня ширилась переброска двух общевойсковых армий из Крыма. Мы 
всячески старались сохранить это в тайне. Еще 21 мая командующему 4-м 
Украинским фронтом была направлена телеграмма, предписывавшая соблюдать 
строжайшие меры скрытности железнодорожных перевозок. Запрещалась служебная 
переписка по этому поводу, почти полностью прекращались командировки офицеров и 
генералов в Москву. На остановках эшелоны немедленно оцеплялись сильными 
патрулями и люди выпускались из вагонов лишь командами. Линейным органам ВОСО и 
работникам НКПС никаких данных, кроме номера, присвоенного эшелону, не