Своего рода дезинформацией являлось также оставление на юго-западном 
направлении танковых армий. Разведка противника следила за нами в оба и, 
поскольку эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее всего, 
мы предпримем наступление именно здесь. На самом же деле мы исподволь готовили 
танковый удар совсем в ином месте. Людьми и техникой в первую очередь 
укомплектовывались те танковые и механизированные соединения, которым 
предстояло в скором времени перегруппироваться на белорусское направление. 

Приняты были меры и к обеспечению тайны наших намерений. К непосредственной 
разработке плана летней кампании в целом и Белорусской операции в частности 
привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме эти планы знали лишь пять 
человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его 
первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его 
заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону 
или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший 
контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя 
лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично 
командующими. В войсках развернулись работы по совершенствованию обороны. 
Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по 
оборонительной тематике. Вся устная агитация была нацелена на прочное удержание 
занимаемых позиций. Работа мощных радиостанций временно прекратилась. В 
учебно-тренировочные радиосети включались только маломощные передатчики, 
располагавшиеся не ближе 60 километров от переднего края и работавшие на 
пониженной антенне под специальным радиоконтролем. 

Весь этот комплекс мер оперативной маскировки в конечном счете оправдал себя. 
История свидетельствует, что противник был введен в глубокое заблуждение 
относительно истинных наших намерений. К. Типпельскирх, в то время 
командовавший 4-й немецкой армией, писал впоследствии, что генерал Модель, 
возглавлявший фронт в Галиции, не допускал возможности наступления русских 
нигде, кроме как на его участке. И высшее гитлеровское командование вполне с 
ним соглашалось, считая, однако, что наш удар в Галиции может сочетаться с 
ударом в Прибалтике. Развертыванию же советских войск перед группой армий 
"Центр" отводилось второстепенное значение. 

Всю первую половину мая 1944 года шла черновая работа над планом летней 
кампании. Еще и еще раз уточнялись детали наступления в Белоруссии. В силу 
недостатка резервов пришлось отказаться от предложения К. К. Рокоссовского о 
наступлении через Ковель с разворотом в тыл противнику западнее Полесья. 
Сосредоточились на урезанном варианте операции севернее припятских лесов и 
болот. Перед тем мы снова запросили соображения командующего 1-м Белорусским 
фронтом, указав на перспективу подчинения ему 28-й армии и 9-го танкового 
корпуса. 

К. К. Рокоссовский и его штаб разобрались во всем и доложили нам свои 
соображения к 11 мая. Целью операции для 1-го Белорусского фронта они считали 
разгром жлобинской группировки гитлеровцев, а в дальнейшем - развитие успеха на 
Бобруйск, Осиповичи, Минск. При этом главные силы фронта наносили не один, а 
два одновременных удара равной мощи: первый - по восточному берегу реки 
Березина с выходом на Бобруйск, второй - по западному берегу, в обход Бобруйска 
с юга. Применение двух одинаковых по силе главных ударов, во-первых, 
дезориентировало противника, было для него внезапным, во-вторых, лишало его 
возможности противодействовать нашему наступлению с помощью маневра. 
Вспомогательные действия намечались в направлении Слуцк, Барановичи. 

Особое значение Рокоссовский придавал непрерывности наступления. Чтобы 
исключить тактические, а в дальнейшем и оперативные паузы, предполагалось уже 
на 3-й день операции, когда только что будет прорвана тактическая оборона 
немцев, ввести в полосе 3-й армии 9-й танковый корпус для развития успеха на 
бобруйском направлении. При подходе же 3-й и 48-й армий к реке Березина, в 
стыке между ними, намечалось пустить свежую 28-ю армию с задачей овладеть 
городом Бобруйском и продолжать наступление на Осиповичи, Минск. 

Действуя таким несколько необычным для того времени способом, командующий 
войсками 1-го Белорусского фронта намеревался рассечь противостоящие силы 
неприятеля и разгромить их поочередно, не стремясь, однако, к немедленному 
окружению. Оперативное управление Генерального штаба учло эти соображения. 

К 14 мая разработка Белорусской операции закончилась. Все было сведено в единый 
план и оформлено в виде короткого текста и карты. Текст писался от руки 
генералом А. А. Грызловым, и 20 мая, после нескольких дней раздумий, его 
скрепил своей подписью А. И. Антонов. 

Много размышляли, как назвать этот план, но до самого момента представления 
Верховному Главнокомандующему он так и не получил никакого наименования. И. В. 
Сталин предложил именовать его "Багратионом" в честь выдающегося нашего 
соотечественника, прославившего русское оружие в борьбе против иноземных 
захватчиков в 1812 году. 

По первоначальному варианту плана "Багратион", цель операции состояла в том,