|
"огненной земли" пробились к своим в район Керчи.
Ставший ненужным после захвата керченского плацдарма Северо-Кавказский фронт с
20 ноября перестал существовать. На базе его и за счет 56-й армии,
действовавшей в Крыму, была создана Отдельная Приморская армия. Возглавил ее
генерал И. Е. Петров.
Все, как говорится, стало на свое место, и Верховный Главнокомандующий обязал
нас заняться разработкой плана действии с Керченского полуострова.
- Задачу по овладению Крымом надо решать совместным ударом войск Толбухина и
Петрова с привлечением Черноморского флота и Азовской флотилии,- сказал он.
Пошлем к Петрову товарища Ворошилова. Пусть посмотрит и доложит, как это лучше
сделать. Штеменко поедет с ним от Генштаба.
Сталин всегда отдавал предпочтение докладам с места событий.
До того мне, не считая поездки в Тегеран, не приходилось близко соприкасаться с
Ворошиловым, хотя, как и все военные, я много был наслышан о нем. Поэтому
командировку воспринял с повышенным интересом.
Из Москвы мы выехали в вагоне К. Е. Ворошилова. Климента Ефремовича
сопровождали два помощника - генерал-майор Л. А. Щербаков и полковник Л. М.
Китаев, кстати сказать, мои однокурсники по академии. Со мной, как обычно, ехал
шифровальщик. На месте к нам должны были присоединиться еще несколько офицеров
Генштаба.
Уже при первых беседах с Ворошиловым по пути на Кубань я имел возможность
убедиться, что это очень начитанный человек, любящий и понимающий литературу и
искусство. В его вагоне оказалась довольно большая и со вкусом подобранная
библиотека. Как только мы исчерпали самые неотложные служебные вопросы и сели
за ужин, Климент Ефремович поинтересовался, какие оперы я знаю и люблю. Мною
были названы "Кармен", "Риголетто", "Евгений Онегин", "Пиковая дама", "Борис
Годунов", "Чио-Чио-сан".
- Эх, батенька,- засмеялся Ворошилов,- этого же очень мало.
И начал перечислять названия оперных произведений, о которых до того я даже не
слышал.
- А кого из композиторов вы предпочитаете? - продолжал наступать Ворошилов.
Ответить на такой вопрос было нелегко. Я никогда не считал себя тонким знатоком
музыки, хотя относился к ней далеко не безразлично, посещал и оперу и концерты.
Вместе с моим другом Григорием Николаевичем Орлом, будучи еще слушателями
Академии бронетанковых войск, мы подкопили денег и приобрели себе патефоны, а
затем всю зиму добывали пластинки. В то время это было трудное дело. Почти
каждое воскресенье поднимались спозаранок и отправлялись с одним из первых
трамваев в центр города, чтобы занять очередь в каком-нибудь магазине,
торговавшем записями оперных арий в исполнении Козловского, Лемешева, Михайлова,
Рейзена или пластинками с голосами певцов оперетты Качалова, Лазаревой,
Гедройца и других популярных тогда артистов. Очень нравились нам и романсы,
народные песни, а также наша советская песенная музыка.
Рискуя оконфузиться перед К. Е. Ворошиловым, я тем не менее рассказал ему все
это без утайки. Мой собеседник сочувственно улыбнулся и заметил только, что
музыка всегда украшает жизнь, делает человека лучше.
"Экзамен" по литературе прошел более успешно. Я не только ответил на заданные
мне вопросы по отечественной классике, но показал и некоторую осведомленность в
отношении произведений западноевропейских писателей прошлого и современности.
По вечерам Климент Ефремович просил обычно Китаева читать вслух что-нибудь из
Чехова или Гоголя. Чтение продолжалось час-полтора. Китаев читал хорошо, и на
лице Ворошилова отражалось блаженство.
На разрушенную и сожженную в недавних боях станцию Варениковскую наш поезд
прибыл с рассветом. Там встретили нас И. Е. Петров и член Военного совета В. А.
Баюков.
- Везите прямо на плацдарм,- приказал К. Е. Ворошилов, и вся наша группа заняла
места в автомашинах.
Ехали быстро. Скоро миновали Темрюк. Тамань - по определению Лермонтова, "самый
скверный городишко" - осталась в стороне. Без происшествий прибыли на косу
Чушка.
- Здесь не задерживайтесь, пожалуйста, коса под обстрелом,- предупредили нас.
Небезопасно было и в проливе, через который мы шли к берегам Крыма на
|
|