возможность общаться с видными военачальниками того периода. И он находился и 
находится под сильным влиянием Михаила Васильевича Фрунзе. А Фрунзе, как 
известно, то о чем Вы сказали, называл не "партизанами", а "партизанщиной". Вот,
 допустим, как у чеченцев, они не партизаны. У них партизанщина, разбой и так 
далее. Илья Григорьевич считает, под влиянием прежде всего, как я сказал, 
Фрунзе, Тухачевского, Путне и так далее, что партизаны - это те, кто 
управляются, получают задачу и действуют в соответствии с решением задач 
главных сил, то есть армии. Они никогда не могут играть главную роль. Они 
всегда содействуют решению главной задачи и по месту и по срокам - на фронтах. 
То есть главное - управляемость партизанской борьбой. И он всю свою жизнь где 
это возможно, и в своих трудах - у Ильи Григорьевича есть учебники, монографии, 
пособии, сборники характерных примеров - проводит эту мысль, что только 
управляемое движение может быть эффективным и полезным. Иначе, приобретший ту 
или иную славу местный партизанский руководитель вырождается в бандита, как это,
 допустим, было с Махно или другими партизанами, которые, не имея устойчивого 
руководства, вырождались в боевиков, становились анархистами. Илья Григорьевич 
всегда стоял на позиции организованного управления. Управления со стороны 
Генерального штаба или его подразделений на фронтах. . А Фрунзе, как известно, 
то о чем Вы сказали, называл не "партизанами", а "партизанщиной". Вот, допустим,
 как у чеченцев, они не партизаны. У них партизанщина, разбой и так далее. Илья 
Григорьевич считает, под влиянием прежде всего, как я сказал, Фрунзе, 
Тухачевского, Путне и так далее, что партизаны - это те, кто управляются, 
получают задачу и действуют в соответствии с решением задач главных сил, то 
есть армии. Они никогда не могут играть главную роль. Они всегда содействуют 
решению главной задачи и по месту и по срокам - на фронтах. То есть главное - 
управляемость партизанской борьбой. И он всю свою жизнь где это возможно, и в 
своих трудах ( у Ильи Григорьевича есть учебники, монографии, пособии, сборники 
характерных примеров - проводит эту мысль, что только управляемое движение 
может быть эффективным и полезным. Иначе, приобретший ту или иную славу местный 
партизанский руководитель вырождается в бандита, как это, допустим, было с 
Махно или другими партизанами, которые, не имея устойчивого руководства, 
вырождались в боевиков, становились анархистами. Илья Григорьевич всегда стоял 
на позиции организованного управления. Управления со стороны Генерального штаба 
или его подразделений на фронтах. 

( В самое сложное время, в декабре 1941-го года, когда он предложил проделать 
вот такие диверсионно-партизанские действия Сталин не принял его, а его идея 
просто была отвергнута. Он чуть не попал под высшую меру наказания. не принял 
его, а его идея просто была отвергнута. Он чуть не попал под высшую меру 
наказания. 

- Дело в том, что это, конечно, так, но, может быть, и не совсем так. О Сталине 
сегодня существуют разные мнения. Для него осень и начало зимы 1941 года было 
труднейшим временем. И он мог изучить любое предложение, которое могло бы 
изменить положение на фронтах. И Илья Григорьевич действительно долго сидел в 
его приемной, ожидая вызова. Он прибыл к нему с планом стратегической операции 
по нарушению коммуникаций тыла немецких войск на оккупированной территории. 
Потому что развитие событий на фронте зависело от того, как снабжается 
противник боеприпасами, горючими и другими необходимыми средствами. Если бы он 
доложил Сталину, то неизвестно, как бы развивались дальнейшие события. Они 
могли бы приобрести совершенно иной характер. Но этого не случилось, потому что 
труднейшее, тяжелейшее положение на фронтах, я так думаю, не позволило Сталину 
его принять. Он знал кто такой Старинов. И поручил предварительную беседу 
провести Мехлису. Мехлис, конечно, известен по истории, что за человек. И он 
сказал Илье Григорьевичу - он тоже его знал, что вот вы высказываете целый ряд 
бредовых мыслей. "Сдаются армии, отступают фронты, а вы предлагаете какими-то 
минами остановить наступление немцев. Вы своей идеей можете только "загрузить" 
вождя. И я бы просил вас больше этот вопрос не поднимать. Мы вас простили за 
многое в Испании, когда вы говорили о том, что у нас и это не так, и то не так 
в подготовке партизанского движения. В этот раз мы вам не простим. Я хотел бы, 
чтобы этот разговор повлиял на ваше отношение к делу". Конечно, трудно сказать 
как бы повернулись события. Я недавно беседовал с Ильей Григорьевичем. Говорю: 
Илья Григорьевич, а если бы Сталин вас принял? Я думаю, что он знал, и хорошо 
знал многие вопросы партизанской борьбы. По Царицыну, по целому ряду других 
событий. Общаясь с Ворошиловым, с Буденным он многие вопросы так или иначе 
обсуждал. Илья Григорьевич ответил: если был бы успех, то тогда приписали бы 
все вождю и, я думаю, что до конца войны я бы не дожил. Потому что люди, 
которые давали правильные решения в те времена, - исход их был известным. У 
него сейчас такое мнение, что это могло бы быть положительно для Отечества, но 
лично для него окончилось бы печально. , то неизвестно, как бы развивались 
дальнейшие события. Они могли бы приобрести совершенно иной характер. Но этого 
не случилось, потому что труднейшее, тяжелейшее положение на фронтах, я так 
думаю, не позволило Сталину его принять. Он знал кто такой Старинов. И поручил 
предварительную беседу провести Мехлису. Мехлис, конечно, известен по истории, 
что за человек. И он сказал Илье Григорьевичу - он тоже его знал, что вот вы 
высказываете целый ряд бредовых мыслей. "Сдаются армии, отступают фронты, а вы 
предлагаете какими-то минами остановить наступление немцев. Вы своей идеей 
можете только "загрузить" вождя. И я бы просил вас больше этот вопрос не 
поднимать. Мы вас простили за многое в Испании, когда вы говорили о том, что у 
нас и это не так, и то не так в подготовке партизанского движения. В этот раз