Вспомнил Добряков о прочитанных им книгах о партизанских действиях русских за 
рубежом во время походов Суворова, похода русских войск во Францию после 
разгрома Наполеона в России. 

"Но в те времена, - думал он, - партизанам легче было действовать в тылу врага. 
Не было ни проклятого гестапо, ни сплошного фронта". 

Он вспомнил рассказ Кретовой, что многие партизаны, соединившись с войсками 
Советской Армии добивались, чтобы их опять направили в тыл противника. И когда 
им отвечали, что Советский Союз почти весь освобожден и вскоре на нашей земле 
не будет ни одного вражеского солдата, они просились в Польшу, Чехословакию, а 
некоторые - в Венгрию, Румынию и даже в Германию. 

Там, - говорили они, - тоже есть и горы и леса, да и друзья наши найдутся. Если,
 - говорили они, - в первой мировой войне русские солдаты, убегая из плена, по 
всей Германии прошли без оружия, то с оружием да с нашим опытом мы на их 
территории сможем пускать поезда под откос". И некоторые все же добились своего.
 

Из всего прочитанного и слышанного о побегах из плена, о боевых делах партизан 
в тылу врага Добряков пытался вспомнить тактику их действий: как они 
передвигались, скрывались, добывали пищу, вели разведку и борьбу с врагом. Но, 
к сожалению, он раньше предпочитал слушать другое. Он не задумывался о 
возможности партизанских действий в тылу врага на его территории. 

Вспоминая отдельные эпизоды, где были интересные тактические приемы, он начинал 
фантазировать. Он уже видел себя в лесу, где его ждут Темкин, Кретова и их 
командир - капитан Бунцев, с которыми он прорвется через линию фронта и явится 
в свою часть. Навеянные рассказами партизан радужные мысли сменились мрачными. 
Добрякову казалось, что незнакомый город наполнен гитлеровскими войсками, 
гестаповцами, предателями. 

"Вот как нелепо получается, - думал он, - скоро война кончается, а я тут один в 
тылу противника, в заброшенном подвале. Стоит только гитлеровцам обнаружить и 
жизнь кончена, пропали все мечты об учебе, о будущем. А как будут плакать мать, 
сестры и два маленьких брата, особенно если узнают, что "пропал без вести". 

Он начал вспоминать как преодолевал трудности герой Николая Островского 
Корчагин. 

"Я член комсомола, - думал Добряков, - а Ленин учил преодолевать все трудности, 
да и сам показывал примеры, как их надо преодолевать". 

И он видел образ Ленина, портрет которого он носил с собой вместе с 
фотографиями своих родных и любимой девушки. 

Вскоре он незаметно для себя заснул. Во сне снились партизаны, бой под 
Будапештом, потом какие-то змеи. Приснилось, как он заблудился в лесу около 
своей деревни и, когда наступила ночь не знал, куда спрятаться, беспокоился о 
переживаниях матери. 

Наконец Добряков увидел во сне огромного медведя. Зверь медленно шел к нему. Он 
пытался бежать, но ноги его не слушались. Медведь приближался. От испуга 
Добряков проснулся и приподнял затекшую голову. Она была тяжелая, точно 
свинцовая. ВВтемноте он услышал писк, возню и с ужасом вспомнил, где он и что с 
ним случилось. Размяв ноги, он тихо встал. Никаких щелей в проеме окна не было 
видно. 

"Что это? Ночь, или меня замуровали, пока я спал?" - подумал он. 

Часы на руке мерно тикали, но он не рискнул зажечь спичку. Тихо пошел вдоль 
стены и с трудом ощупью нашел полузаваленное окно. Остановился. 

"Где часовой, сколько времени? Как охраняется город? Как выйти на пункт сбора? 
Целых три неизвестных". 

Вслушался в ночные шорохи, ничего подозрительного не обнаружил и решил выходить.
 Поправил оружие. Еще раз прислушался, часового не было слышно. И он осторожно 
выбрал несколько кирпичей и вылез из подвала. Вдохнул свежий ночной воздух, 
прислушался, осторожно и бесшумно пополз прочь от дома. 

Было темно, накрапывал мелкий дождь, и Добряков тихо полз по мокрой траве, 
понимая, что если обнаружат его, - он погиб. 

Наконец он оказался в кустах и смог отдохнуть. 

В городе гудели моторы каких-то машин и, что особенно его беспокоило, далекий 
лай собак. 

В саду никаких признаков людей и собак не было. Приземлившись с парашютом,