особенно пришлась по душе будто начиненная динамитом речь Гитлера. Он заверил 
участников съезда - если они помогут ему прийти к власти, то он завалит их 
такими военными заказами, какие никогда и никому не снились. Тотчас один из 
руководителей съезда, крупнейший рурский промышленник Фриц Тиссен вскочил и 
ответил на это возгласом, ставшим потом железной клятвой: "Хайль Гитлер!" 

Да, с промышленниками у него нерасторжимая связь, круговая порука. Вспомнил 
Гитлер, как однажды пришли они в имперскую канцелярию целой делегацией. "Что 
это - бунт против меня?" - кольнуло сомнение, но тотчас он обрадовался, увидев, 
как все они - упитанные и тощие, длинные и коротконогие, лысые и седые - 
склонились в едином поклоне. Кто-то протянул обрубок стального каната, 
перевитого в узел. "Мы, рурские промышленники, связаны с вами вот так же, как 
этот узел. Никто наш союз не расцепит, не порвет", - заверили они. 

Где теперь этот стальной узел? Кажется, в музее... Хорошо, пусть глазеют 
иностранцы и знают, что вся Германия идет за мной, фюрером. 

Перед его силой склонилась покоренная Европа. 

У немецких солдат гудели в походах ноги, не просыхали куртки, а он, Гитлер, все 
торопил, подхлестывал свои войска. Пала Франция... На очереди - Англия. Она 
огрызается огнем зенитных орудий, щупальцами радарных установок. Ее приходится 
брать измором, глушить с воздуха. 

Не рискуя пока вторгнуться на Британские острова, Гитлер уже изготовился к 
прыжку на Восток. "Я знаю, что я долго не проживу. Я не должен терять времени. 
Мои преемники не будут обладать такой энергией, какой обладаю я. Им трудно 
будет в силу своей слабости принять серьезные решения. Такие решения должны 
быть приняты сегодня. Все это я должен сделать сам, пока жив!" 

Его размышления нарушил вблизи свалившийся камень; зарокотал, ударяясь о 
выступы скалы, сорвал и увлек за собой другие камни. Фюрер прошелся краем скалы,
 заросшей лишайником. Остановился, прищурился, разглядывая горы. Нет, 
поблизости никого не обнаружил. Может быть, адъютант Шмундт где-то прячется, он 
ревниво несет службу, ни на шаг не отходит от него. "Но чего ему здесь-то меня 
оберегать, когда и так кругом охрана", - подумал Гитлер и на всякий случай 
окликнул своего адъютанта. 

- Мой фюрер, это я! - откуда-то снизу отозвался слабеющий голос. 

Ухватившись за выступ камня, Гитлер свесил голову и взглянул в пропасть. На 
скале, среди зарослей кустов, увидел фотографа Гофмана. Видимо, при падении он 
успел схватиться за ветки, иначе бы полетел вниз. Пряча в глазах усмешку, 
Гитлер подождал, пока Гофман щелкнул аппаратом и взобрался наверх. 

- Пауль, какой черт тебя притащил сюда! - с неожиданной резкостью набросился на 
него Гитлер. - И откуда упал камень? 

- Мой фюрер, - взмолился Гофман, почесывая ушибленное колено, - я хотел вас 
заснять... как удобнее... Чтобы вершина чувствовалась. И вы стоите на ней! 

- Это верно, Пауль, - ответил Гитлер и строго добавил: - Но я стою перед 
великим решением, и всякое падение гнетет... Недобрая примета! 

- О, храни вас бог! - взмолился Гофман. - Упал-то я сам. И разве может 
предчувствие, пусть и недоброе, одного человека передаться другому? Нет же! 
Клянусь своей жизнью, и если постигнет беда, то только меня лично... 

Гитлер усмехнулся, вспомнив, как еще во времена, когда жил в Мюнхене, 
познакомился с Паулем Гофманом. Словно предвидя будущее, Гофман охотился за 
Адольфом Гитлером, передавал портреты в немецкие газеты, расклеивал на витринах 
Мюнхена. 

Как-то проходя мимо ателье, Адольф загляделся на свой портрет и зашел в 
лабораторию Гофмана. Пауль, узнав, чего хочет заказчик, велел подождать. Не 
прошло и часа, как еще не просохший снимок вынесла лаборантка. 

Это была белокурая Ева Браун. Ее гибкое, как лозинка, тело, точеные икры ног и 
большие глаза, в которых угадывалась похотливая податливость, сразу покорили 
Адольфа. Покосившись на портьеру, будто кого-то боясь, Браун доверчиво 
уставилась на посетителя и затем сказала: 

- Прошу вас, господин, заходите к нам... - и медленно подала снимок. 

Гитлер захаживал частенько. Пауль Гофман догадывался, что это неспроста. 
Адольфу явно нравилась лаборантка Ева. Правда, Гофман сам преуспевал в любовных 
связях с Евой, иначе бы какой смысл держать ее в лаборатории. Но изворотливый 
Гофман мудро порешил: когда судьба сулит превосходную карьеру, - не теряйся, 
заводи знакомство с сильными мира сего. И Гофман ловко свел Еву с Адольфом 
Гитлером.