орлы. Не признают своего командира... 

Костров сконфузился: перед ним стоял Николай Григорьевич Шмелев. 

- Ничего, ничего, не надо, - возразил комбриг, когда Костров начал было 
докладывать, и, протянув ему руку, спокойно спросил: 

- Почему работаете после отбоя? 

- Не управились. Снегу много, товарищ комбриг. 

- Да, но вы чистите, а он падает. И если на всю ночь зарядит? Погода, она не 
хочет к нам приспосабливаться. Что же тогда? 

- Солдату не привыкать. Осилим! 

- Ишь какой шустрый! - рассмеялся Шмелев. - Кто это вас настроил так? 

- Полковник Гнездилов. 

- Н-да, - неопределенно протянул Шмелев. - Был он здесь? Только что? Куда же 
уехал? 

- Не могу знать, - ответил привычной в таких случаях уставной фразой Костров. 

Командир дивизии немного помедлил. 

- Ну, вот что... - сказал наконец раздумчиво Шмелев. - Молодость, она, как 
крылья у птицы, пока есть - не чувствуешь, а как откажут жалеешь. Хватишься, да 
поздно... Быстро постройте людей и - спать. Не-мед-ленно! Нечего силы напрасно 
рвать, они еще пригодятся. 

Комбриг опять натянул на голову капюшон и решительно зашагал в темноту. Он шел 
и думал: "Какой произвол, только самодуры могут так относиться к людям!" 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ 

Против обыкновения, утро для полковника Гнездилова не стало мудренее вечера. 
Чуть свет придя на плац, он, к удивлению своему, обнаружил, что задание его не 
выполнено, строевому смотру грозил явный срыв, хотя, судя по холодной зорьке и 
чистому небу, день обещал быть ясным, солнечным, с легким бодрящим морозцем. 
Только бы выводить людей да шагать под бравурные звуки духового оркестра, а тут 
на тебе: плац завален кучами снега, лежат вразброс носилки, лопаты, фанерные 
щиты, и какой-то ротозей даже позабыл рукавицы. Тяжелое чувство вызвало в нем 
этакое безобразие. Словно бы намереваясь одним махом сбросить снег, Гнездилов 
хотел было поднять носилки - не отодрать, примерзли! - и вернулся в штаб 
гневный. 

До подъема еще не меньше часа. Николай Федотович Гнездилов вышагивал по 
кабинету, проминал половицы и мучительно думал об одном: "Ну и подстроили, 
сукины дети! Приедет Ломов, скажет, мол, показывай товар лицом, а мы, а я?.. 
Дескать, извиняюсь, товарищ генерал, заминка вышла. Снежок на плацу". Да он за 
такие вещи головы поснимает - и будет прав! Но при чем здесь я? Ведь 
распоряжение расчистить плац мною отдано. Кто посмел отменить? Я вам покажу!" - 
погрозил, глядя на дверь, Гнездилов. 

Штаб размещался на нижнем этаже, под казармой, и когда прозвучал сигнал подъема,
 загремел, ходуном заходил потолок. Гнездилов с силой надавил на кнопку звонка. 
Вбежал запыхавшийся, с тревожным взглядом дежурный по штабу. Полковник приказал 
доставить ему виновника. Дежурный выскочил из кабинета и на бегу беспрестанно 
бубнил: "Командира третьей роты сто пятого полка капитана Семушкина... 
Доставить живого или мертвого. Командира третьей..." 

Взбежав на второй этаж, дежурный гаркнул на всю казарму: 

- Командира третьей!.. 

Откуда ни возьмись с трясущейся рукой к дежурному подскочил старшина роты и 
скомандовал: 

- Смир-р-на!.. Никак нет, командир третьей роты... товарищ капитан... все еще 
находится в отлучке!.. 

- Ох! - дежурный устало вытер рукой лоб, повернулся к двери, кубарем скатился 
по гудящей железной лестнице вниз. За капитаном он отправился на квартиру на 
дребезжащей полковой "эмке". "Вот разгильдяй! Поселился у черта на куличках - 
гони за ним!" - ворчал всю дорогу дежурный. 

- Чего он вызывает? Случилось что? - уже в машине спрашивал дежурного капитан 
Семушкин.