ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ 

Полдень. Солнце стоит недвижно в зените, и от прямых лучей негде укрыться. Куры 
зарылись в пыли, возле ветел. Под заборами и тесовыми воротами лежат собаки, 
часто дышат, высунув сухие подрагивающие языки. 

Попрятались и люди, только не в избах - там духота адская, а в прохладных сенях.
 А иные разложили подушки и дерюги прямо на земле, в тени у стен, на огородах, 
спасаются от пекла в траве и под низко опущенными ветвями яблонь. 

Дядя Митяй лежит под старой, чудом уцелевшей еще с времен коллективизации 
телегой, и хотя была она об одной оглобле, а передок без колес опасно стоял на 
подпорках, лежать тут было все равно покойно и даже очень прилично; телега 
обросла высокой, ядовито-зеленой лебедой и лопухами, а вверх по оглобле 
тянулись плети щедро цветущей тыквы. Едва ощутимое движение мягкого ветерка 
слабо тревожит воздух, пахнет горьковато-прохладными лопухами и тыквенной 
пыльцой, и все это успокаивает, сами собой смежаются веки. Митяй уже совсем 
было заснул, как кто-то подошел к телеге, покачал за оглоблю. Он уже подумал, 
что шалят ребятишки, пытаясь увезти или опрокинуть телегу, хотел крадучись 
поймать снизу за пятки сорванца, пригляделся и вдруг сник, увидев сватовы 
башмаки. 

- Митяй, а Митяй, - позвал негромко Игнат. - Может, встанешь, а? Вечер-то какой 
сулится, рыба играет. 

Митяй окончательно открыл глаза, но из-под телеги не торопился вылезать, тупо 
поглядывал на замшелые снизу доски телеги. 

- Какая в такое пекло рыба, - лениво отвечал он. - Задарма-то не нужна. Небось 
вся кооперация протухла. 

- Не об том речь, сваток. Куплять не будем. Свою, свеженькую наловим... Играет 
рыба-то... Косяками ходит! 

"Ох, мне эти рыболовы, увидят силявку, а мерещится им огромный сом", - 
усмехнулся Митяй и начал клонить свата к давнему своему наболевшему вопросу: - 
А Милка-то, кажись, того... обгулялась. Во-от, скажу тебе, сват, приплод будет! 
Чистых кровей битюг. Это же какая подмога в артельном хозяйстве, - что копенки 
возить, что камни - силища! 

- А ты ручаешься? - спросил Игнат, вознамерившись разговором о конях польстить 
ему и таким образом завлечь на рыбалку. 

- Почему не ручаюсь? - не задумываясь, переспросил Митяй и не утерпел, вылез 
из-под телеги. - Да я же своими глазами видел, - размахивая руками, внушительно 
говорил Митяй, - пас намедни табун... Гляжу, обхаживает ее один красавчик... И 
спереди подойдет, и сзади... Гогочет, танцует весь, как этот самый балерун... А 
она хоть бы хны. Никакого внимания ему! Так и отцепился он несолоно хлебавши... 


- То еще бабка надвое гадала, - посомневался, пытаясь нарочито расшевелить 
свата, Игнат. - Может, кобылка твоя занедюжила, и ей не до охоты... 

- Не накликай беду, сват! - ожесточенно поддернул штаны Митяй. - Я же ее пуще 
глаза стерегу... Только на рационе держу, лишнего черпака воды не прибавлю... 
Осовелая ходит... все больше глядит заботливо. Ясно, на сносях! 

- Дай-то бог, чтоб принесла племенного. И я-то порадуюсь, - участливо поддакнул 
Игнат и посмотрел вдаль, на зубчатую гряду артельного сада, за которым мысленно 
видел камышистую, в тихой ряби реку. - Духмень-то, сваток, просто зажариться 
можно - как гусь в печке. Без реки сейчас пропащее дело... - Игнат поглядел на 
свата, весело подмигнул: - Пойдем, а? Сделаем заходика два и столько рыбищи 
выволокем... Захарий увивался вокруг меня, напрашивался пойти, да все же, думаю,
 сват роднее... 

- Брось ты с этим одноглазым путаться, уведет он тебя не теми путями! - озлился 
Митяй, втайне ревнуя свата к Захарию, и с решимостью добавил: - Пойдем. А не 
взять ли нам кого в помощники? 

- Да вон моя егоза у тебя в садике, - ответил Игнат и отыскал глазами дочь, 
которая собирала в траве падалицу. - Вера, а Верочка... Поди сюда. 

- Чего? 

- На речку с нами пойдешь, рыбу ловить? 

- С удовольствием, папаня, - отозвалась дочка и радостно, перепрыгивая через 
крапиву, побежала в избу, чтобы высыпать из подола яблоки. 

- Ведро захвати, - попросил Митяй и оглянулся на свата. - А может, два взять?