- Что же это за подарок, господин премьер? Второй фронт намерены скорее 
открыть? 

Черчилль был сражен вопросом, пытался создать видимость, что не понял его 
смысла, и с нарочито добродушной ухмылкой проговорил: 

- Завтра преподнесу. Не все сразу узнается, иначе бы неинтересно было жить... И 
взаимоотношения не сразу строятся. Нужно время. 

- Это верно, - заметил Сталин. - Человеческие и общегосударственные отношения 
должны строиться на объективной истине. То, что существует в действительности, 
отражает действительность. Надо идти к истине, и чем скорее придем, тем лучше. 
Думаю, что способом достижения истины является доверие и учет национальных 
интересов. 

Назавтра, в первой половине дня, вручение дара было обставлено торжественно. 
Большой зал белокаменного дворца заполнили задолго до начала церемонии. 
Собрались, теснясь друг к другу, все члены делегаций, военные разных рангов и 
родов оружия армий трех держав коалиции. Были тут министры, послы, маршалы, 
генералы и адмиралы. Почетный караул из советских и английских военнослужащих 
давно замер в ожидании. 

Сталин появился в песочного цвета мундире с маршальскими погонами. Черчилль, 
словно отвечая ему, тоже облачился в военную форму. Еще часом раньше на нем 
видели синий в полоску костюм. Теперь же английский премьер вышел в 
серо-голубом мундире высшего офицера королевских военно-воздушных сил. 
Несведущим людям было трудно понять: почему Черчилль присвоил себе форму именно 
военно-воздушных сил, когда сам же в кругу друзей похвалялся, что он - морской 
волк! Как бы то ни было, но и военная форма не шла упитанному Черчиллю, не 
сходилась полами, туго обжимала, выделяя складки на тучном теле. 

Худощавый Рузвельт, который и сидя в коляске казался длинным и стройным, 
по-прежнему был в штатском. 

Когда лидеры появились в зале и остановились невдалеке от стола, покрытого 
бархатом, грянул оркестр. Были исполнены государственные гимны. 

Черчилль не торопясь, вразвалку подошел к столу, медленно раскрыл большой 
черный ящик, медленно извлек оттуда меч, спрятанный в ножнах, вспыхивающих 
бриллиантами и золотом. Он взялся обеими руками за ножны и, держа их на весу, 
обратился к Сталину, стоявшему напротив: 

- Его величество король Георг VI повелел мне вручить вам для передачи городу 
Сталинграду этот почетный меч, сделанный по эскизу, выбранному и одобренному 
его величеством. Этот почетный меч изготовлен английскими мастерами, предки 
которых на протяжении многих поколений занимались изготовлением мечей. На 
лезвии меча выгравирована надпись: "Подарок короля Георга VI людям со стальными 
сердцами - гражданам Сталинграда в знак уважения к ним английского народа". 

Черчилль, шагнув, величаво протянул дар. Приняв, Сталин вынул из ножен меч, 
лезвие сверкнуло холодным блеском. Сталин поднес его к губам и поцеловал. Держа 
меч, проговорил негромко: 

- От имени граждан Сталинграда я хочу, выразить свою глубокую признательность 
за подарок короля Георга VI. Граждане Сталинграда высоко оценят этот подарок, и 
я прошу вас, господин премьер-министр, передать их благодарность его величеству 
королю. 

Обойдя вокруг стола, Сталин подошел к президенту, показал ему подарок. Рузвельт 
внимательно оглядел меч, вслух прочитал надпись и сказал, волнуясь: 

- Действительно, у граждан Сталинграда стальные сердца. 

Он вернул меч Сталину. Тот вложил его в ножны, упрятал в бархатное ложе футляра 
и передал Ворошилову, который в сопровождении почетного караула перенес дар в 
смежную комнату. 

Дав себя запечатлеть фотографам на солнечной террасе, лидеры удалились в зал 
заседаний. И если Черчилль еще пребывал в умиленно-приподнятом настроении, то 
по хмурости лица Сталина легко можно было понять, что его что-то заботило. 

После вопросов, заданных Сталиным напрямую, в упор: кто же будет командовать 
операцией "Оверлорд" и вообще назначен ли командующий? - ни английский премьер, 
ни американский президент, поставленные в тупик, ничего вразумительного сказать 
не могли. Взял слово-Черчилль. Он пустился в пространные рассуждения о какой-то 
помощи операции "Оверлорд", о Турции, которую можно втянуть в войну против 
немцев, и трудно сказать, согласится ли она быть втянутой, коль до сих пор 
удержалась от войны на чьей-либо стороне, о каких-то двух английских дивизиях, 
которые находятся в Италии и обречены там на бездействие, о Балканах... Да-да, 
о Балканах заговорил Черчилль и, может, сам того не подозревая, этим открыл